21,27%. Сосредоточенные в основной своей массе в двух городах, в одном социальном слое. Часто это друзья моего детства, мои коллеги, знакомые. По правде говоря, я тоже мало знаю людей, которые пришли и проголосовали «за».
Те, кто «за» негромкие, неактивные, часто стесняющиеся, как бы извиняющиеся: вы уж нас простите, но мы за Него.
Они побаиваются открыто говорить о своем выборе, – от этого и такой большой процент отказа отвечать во время экзитполов. Они боятся реакции этих самых 21,27.
«Если кто голосовал за поправки, удалите меня из друзей», – героически сообщает в фейсбуке моя давняя знакомая, с молодости – с самых нищих 90-х – носившая только Max Mara и Gucci. Она работала фоторедактором в журналах, куратором, она уверена, что никто из ее френдов «за» не голосовал.
– ОК, – написал я. И удалил. Просила же.
Вот еще один. «Ну какие 21,27? Это все наебка». Характерный очень тезис: нас не меньшинство, нас больше в 100 раз. Верим только белому счетчику, опросам Гудкова и своей ленте в фейсбуке.
Он издатель мелкой медиа-группы, принадлежащей семье, создавшей нынешний режим. Он несправедлив с сотрудниками, пытается объебать на бабки тех, кто увольняется. Ему это часто сходит с рук.
Он уверен, что его объебали только потому, что сам он объебал бы непременно.
Людей много, они разные, они действительно голосовали против поправок. Каждый гордо выкладывал свои бюллетени с крестиками и галочками «где надо», чтоб доказать причастность к белому кругу, к эльфийской коммуне, к будущей сказке.
Каждый из них (даже тот, кто обделывал увольнявшихся) в общем хороший человек. Человек, отказывающий в праве другому человеку на альтернативное мнение.
Если за поправки, то непременно заставили или купили, или мудак, или сука. От чистого сердца или поразмышляв – ну быть не может.
Как можно встать на сторону сильного? Как можно оказаться на стороне большинства? Как можно не хотеть видеть ни одного из вас во главе государства? Как можно проголосовать ради спокойствия того, кто будет принимать решение о нашем будущем?
Нет! Никак! Только от подлости!
Врать не буду: я люблю вас не всех. Я легко удаляю вас из друзей, вы легко удаляете меня. Нас ничего не связывает, я даже перестал ходить на «Эхо», лишь бы не вступать с вами в споры.
Я лишь благодарен Господу и тому, за кого я голосовал, что позволили мне выжить все эти годы в русском большинстве, не скрывая, что я – меньшинство.
Не скрывая так, как скрываете вы. Всю свою жизнь. Потому что нет ничего безопасней и приятней, обнявшись, порвать проклятые бюллетени и самих себя убедить в том, что вы и есть Россия.
