Узрите же, о мои читатели, эту низкую и радостную историю: мужчина и женщина встречаются в баре. Мужчину привлекают её светлый тон лица и упругая грудь, которые в доисторические времена были бы признаками фертильности, но в данном случае являются результатом наличия макияжа и бюстгальтера. Мужчину это не беспокоит; ему просто нравится, как женщина выглядит. Его нейронные сети, отвечающие за распознавание светлого тона лица понятия не имеют о том, что их предназначение — оценивать фертильность, точно так же, как на атомах его руки нет XML-тега «≺цель≻поднимать предметы ≺/цель≻». Женщину привлекают его уверенная улыбка и твёрдые манеры, которые в доисторические времена были бы признаками способности обеспечить пропитание детям. Она собирается воспользоваться контрацепцией, но её нейронные сети, регистрирующие уверенные улыбки, об этом знают ничуть не лучше чем тостер знает о том, что его создатель спроектировал его для жарки хлеба. Её не беспокоит философское значение этого бунта, поскольку её мозг — креационист, неистово отрицающий существование эволюции. Он надевает презерватив, поскольку не хочет детей, а только лишь дофаминово-норадреналиновую бурю секса, которая надёжно производила потомство 50 тысяч лет назад, когда отсутствие презервативов было неотъемлемым свойством окружающей среды. Они занимаются сексом, принимают душ и расходятся. Основной объективный результат всего этого — прибыль бара, отеля и производителя презервативов, что никак не было ни сознательной целью в умах мужчины и женщины, ни имело что-либо общее с закономерностью размножения их предков 50 тысяч лет назад, которая объясняет, откуда у них взялись гены, создавшие такие мозги, осуществившие такое поведение. (c) Lesswrong