В этот день 115 лет назад "была расстреляна вера народа в царя". Началась первая русская революция.
"Но Самгин уже знал, что люди падают не со страха. Он видел, что толпа, стискиваясь, выдавливает под ноги себе мужчин, женщин; они приседали, падали, ползли, какой-то подросток быстро, с воем катился к фронту, упираясь в землю одной ногой и руками; видел, как люди умирали, не веря, не понимая, что их убивают. Слышал, как рыжий офицер, стоя лицом к солдатам, матерно ругался, грозя кулаком в перчатке, тыкая в животы концом шашки, как он, повернувшись к ним спиной и шагнув вперед, воткнул шашку в подростка и у того подломились руки...
...Все это было страшнее, чем на том берегу, – может быть, потому, что было ближе. Самгин снова испытывал мучительную медленность и страшную ёмкость минуты, способной вмещать столько движения и так много смертей. Люди, среди которых он стоял, отодвинули его на Невский, они тоже кричали, ругались, грозили кулаками, хотя им уже не видно было солдат. Затем Самгин видел, как отступавшая толпа точно уперлась во что-то и вдруг, единодушно взревев, двинулась вперед, шагая через трупы, подбирая раненых; дружно треснул залп и ещё один, выскочили солдаты, стреляя, размахивая прикладами, тыкая штыками, – густейшим потоком люди, пронзительно воя, побежали вдоль железной решетки сквера, перепрыгивая через решётку, несколько солдат стали стрелять вдоль Невского. Тогда публика, окружавшая Самгина, тоже бросилась бежать, увлекая и его; кто-то с разбега ударил в спину ему головой.
«Это – убитый, мертвый», – мелькнула догадка, и Самгин упал, его топтали ногами, перескакивали через него, он долго катился и полз, прежде чем удалось подняться на ноги и снова бежать.
Наконец, отдыхая от животного страха, весь в поту, он стоял в группе таких же онемевших, задыхающихся людей, прижимаясь к запертым воротам, стоял, мигая, чтобы не видеть всё то, что как бы извне приклеилось к глазам. ...
...подошёл человек в масляно мокром пальто и притиснул Сангина, заставив его сказать:
– На вас кровь.
– Не моя, – ответил человек, отдуваясь, и заговорил громко, словами, которые как бы усмехались: – Сотенку ухлопали, если не больше. Что же это значит, господа, а? Что же эта... война с народонаселением означает?
Никто не ответил ему, а Самгин подумал или сказал:
– Это – не ошибка, а система."
