Прощальный визит в Москву Ангелы Меркель в ранге канцлера Германии вызвал у нас какое-то странное оживление. Перед приездом встревоженно спрашивали, чего ждать от переговоров, после отъезда вдумчиво обсуждают, кто кого срезал. Отчего-то априорно считается, что такие встречи просто так не бывают, это то ли единоборство, то ли сделка.
На деле многолетняя глава правительства Германии приехала именно попрощаться с собеседником, взаимоотношения с которым не доставляли ей радости и удовольствия, но были важной частью всех 16 лет канцлерства. Обсуждать сущностное смысла нет – Меркель, конечно, сохранит влияние в партии, но не больше, чем любой титулованный отставник. А какой будет политика Берлина дальше, трудно предсказать – и из-за смутной внутренней ситуации перед выборами, и на фоне небывалых сдвигов в международной ситуации, которые ставят Германию перед очень сложными дилеммами.
Меркель обычно сравнивали со Шрёдером, мол, при нём светлые перспективы открывались, а при ней неуклонно закрывались. Если отвлечься от темпераментов и личного отношения, окажется, что сухой остаток одинаковый. Шрёдер: Северный поток-1, Меркель: Северный поток-2. Это и есть то материальное, в чём совпадают фундаментальные интересы России и Германии, ради чего прикладываются политико-экономические сверхусилия. Остальное – гарнир.
Да, Шрёдер был всей душой за сближение с Россией. Оно не состоялось. Меркель же весьма убедительно против, точнее, за то, чтобы обставить его массой политических условий. И оно тоже не состоялось. Так ли существенны намерения?
Германия при Меркель не стала флагманом нового европейского проекта, хотя многие на это рассчитывали. Но за время её канцлерства случилось нечто принципиальное для его будущего – закончилась реальная экспансия, осталась затухающая инерция в отношении соседей и довольно обветшавшая идеологическая оболочка, иногда уже просто комическая. Преемники Меркель получат трудное наследство. С одной стороны, ценностно-идеологический ригоризм стал императивом, от него нельзя отступить, не сокрушив остатки политической конструкции. С другой, он больше вообще не работает вовне, а насколько будет одобряем внутри, станет понятно в ближайшие пару лет.
Что же касается отношений России и Германии, то спасительные трубопроводы на СП-2, похоже, заканчиваются, дальше у всех совсем другая энергетическая политика, хотя в предстоящий период спрос на российское сырьё будет велик. Но это уже не стратегическая опора, как в период с конца 1960-х годов, а удачная конъюнктура. Разговоры о невероятной привлекательности российского рынка для немецкий промышленников скисли. Не вдаваясь в особенности отечественной экономической политики, которая фейерверка ожиданий не порождает, отметим общий тренд на относительное закрытие в условиях деглобализации. То есть от возможностей немецкий бизнес отказываться не будет, конечно, но костьми ложиться, чтобы их обрести и использовать тоже не станет. Да и в России об инвестиционной привлекательности как политическом инструменте замолчали. Приоритеты другие. Безопасность в охранительном понимании берёт верх над экономической логикой. Началось это всё в эпоху Меркель, но не из-за неё. Просто ей довелось возглавить страну в переломное время и следовать за потоком. Не Северным, а историческим.