На волнах Орды рубрика «В апреле 1945-го»
Да ну нахер этот ковид, дорогие друзья. Нахер разнывшихся из-за изоляции.
Сколько вам лет? Двадцать пять? Тридцать пять? Сорок пять?
Добросердечно и ласково приглашаем вас в жизнь ваших дорогих дедушкобабушек (а для кого-то и прабабушкодедушек), в уютный 1945 год.
Это совсем рядом, три поколения тому, в апреле.
Уже зеленеет пространство между ветками деревьев. Это ещё не листва толком, это просто пучки будущей листвы. Где-то, охреневший от непрерывного грохота, вылез и тут же попал под шрапнель медеведь. Птички малиновки, в которых хер попадёшь, свивают гнёзда в кустах, сразу над чьей-то пробитой каской и упавшей флягой.
Мы все привыкли к этим строчкам: «Войска Первого Украинского и Первого Белорусского фронтов выходят на Одерский рубеж. Разгром немецко-фашистских войск на берлинском направлении является ключевой задачей, призванной не допустить затягивания войны, на которое рассчитывает Рейх, надеющийся переиграть ситуацию в свою пользу».
На самом деле в этих строчках, друзья - мы.
Наши собственные родные. Те, кого мы привыкли считать либо снисходительными аксакалами наших семейств, хлопавшими нас жилистыми руками на дачах по детским нашим жопам, либо вообще серо-серыми фотографиями.
Те, кто соединили свои гены и создали нас.
С точки зрения эволюции и генетики - это мы. Просто в чуть другой конфигурации.
Это мы взбираемся по песчаным пригоркам, ругаясь на пробудившуюся насекомую живность, чтобы осмотреть местность, выкопать новый окоп, поставить наблюдательный пункт.
Это мы, в слегка другой комбинации, едем автобанами на отечественной и лендлизовской технике, прорывась на запад и периодически теряя жизнь или части тела.
Это мы рвёмся к проклятому Берлину, который четыре года тому назад пришёл убить нас - в том числе и нынешних нас, живущих сегодня, в 2020-м, благодаря тому, что кто-то заплатил за нас восемью десятилетиями ранее.
Это мы читаем названия кофеен и дорожные указатели на непонятных языках в незнакомых городах, которые проезжаем - или проходим, теряя жизнь, с боями.
Это нас потом радостно обвинят в том, что мы тут всё изнасиловали - и, конечно, никто не будет считать изнасилованных, убитых и искалеченных нас.
Это мы вчера открыли ворота Освенцима и вывели наружу уцелевших.
Это мы убиваем проклятого врага, который всего лишь хотел обустроить своё приятное цивилизованное будущее с нами-рабами, нами-рабынями, нами-трупами.
И это мы, поредевшие, видим, наконец, в полевые бинокли столицу Пруссии и Третьего Рейха, к которой развёрнута дулами наша артиллерия, к которой стягиваются наши железные миллионные силы.
...На самом деле, конечно, это были не мы.
Это, дорогие друзья, были всего-навсего наши ближайшие предки.
Кое-кто из них, о чудо, до сих пор жив - но их осталось совсем-совсем мало, все они долгожители и потому сами по себе феномен.
Мы нынешние - существуем их милостью. Мы нынешние - читаем ленту, срёмся в каментах, смотрим порно и сериалы только потому, что когда-то они,
юные и взрослые,
не имевшие даже десятой доли наших сегодняшних радостей и комфорта,
считавшие многое из того, что для нас сегодняшних рутина, ненаучной фантастикой -
- прорвались через жуткий железный терновник фашистской обороны и взяли проклятый Берлин.
По дороге потеряв жизни, близких, друзей, родных, здоровье.
...Остановимся на минуту, дорогие друзья.
Оглядимся.
Посмотрим внимательно и прямо в глаза этих людей, которые стоят - прямые и молчаливые - и смотрят на нас из апреля 1945-го.
Ну, так на что мы хотели им пожаловаться?
[Орда] - родная, злобная, твоя
Да ну нахер этот ковид, дорогие друзья. Нахер разнывшихся из-за изоляции.
Сколько вам лет? Двадцать пять? Тридцать пять? Сорок пять?
Добросердечно и ласково приглашаем вас в жизнь ваших дорогих дедушкобабушек (а для кого-то и прабабушкодедушек), в уютный 1945 год.
Это совсем рядом, три поколения тому, в апреле.
Уже зеленеет пространство между ветками деревьев. Это ещё не листва толком, это просто пучки будущей листвы. Где-то, охреневший от непрерывного грохота, вылез и тут же попал под шрапнель медеведь. Птички малиновки, в которых хер попадёшь, свивают гнёзда в кустах, сразу над чьей-то пробитой каской и упавшей флягой.
Мы все привыкли к этим строчкам: «Войска Первого Украинского и Первого Белорусского фронтов выходят на Одерский рубеж. Разгром немецко-фашистских войск на берлинском направлении является ключевой задачей, призванной не допустить затягивания войны, на которое рассчитывает Рейх, надеющийся переиграть ситуацию в свою пользу».
На самом деле в этих строчках, друзья - мы.
Наши собственные родные. Те, кого мы привыкли считать либо снисходительными аксакалами наших семейств, хлопавшими нас жилистыми руками на дачах по детским нашим жопам, либо вообще серо-серыми фотографиями.
Те, кто соединили свои гены и создали нас.
С точки зрения эволюции и генетики - это мы. Просто в чуть другой конфигурации.
Это мы взбираемся по песчаным пригоркам, ругаясь на пробудившуюся насекомую живность, чтобы осмотреть местность, выкопать новый окоп, поставить наблюдательный пункт.
Это мы, в слегка другой комбинации, едем автобанами на отечественной и лендлизовской технике, прорывась на запад и периодически теряя жизнь или части тела.
Это мы рвёмся к проклятому Берлину, который четыре года тому назад пришёл убить нас - в том числе и нынешних нас, живущих сегодня, в 2020-м, благодаря тому, что кто-то заплатил за нас восемью десятилетиями ранее.
Это мы читаем названия кофеен и дорожные указатели на непонятных языках в незнакомых городах, которые проезжаем - или проходим, теряя жизнь, с боями.
Это нас потом радостно обвинят в том, что мы тут всё изнасиловали - и, конечно, никто не будет считать изнасилованных, убитых и искалеченных нас.
Это мы вчера открыли ворота Освенцима и вывели наружу уцелевших.
Это мы убиваем проклятого врага, который всего лишь хотел обустроить своё приятное цивилизованное будущее с нами-рабами, нами-рабынями, нами-трупами.
И это мы, поредевшие, видим, наконец, в полевые бинокли столицу Пруссии и Третьего Рейха, к которой развёрнута дулами наша артиллерия, к которой стягиваются наши железные миллионные силы.
...На самом деле, конечно, это были не мы.
Это, дорогие друзья, были всего-навсего наши ближайшие предки.
Кое-кто из них, о чудо, до сих пор жив - но их осталось совсем-совсем мало, все они долгожители и потому сами по себе феномен.
Мы нынешние - существуем их милостью. Мы нынешние - читаем ленту, срёмся в каментах, смотрим порно и сериалы только потому, что когда-то они,
юные и взрослые,
не имевшие даже десятой доли наших сегодняшних радостей и комфорта,
считавшие многое из того, что для нас сегодняшних рутина, ненаучной фантастикой -
- прорвались через жуткий железный терновник фашистской обороны и взяли проклятый Берлин.
По дороге потеряв жизни, близких, друзей, родных, здоровье.
...Остановимся на минуту, дорогие друзья.
Оглядимся.
Посмотрим внимательно и прямо в глаза этих людей, которые стоят - прямые и молчаливые - и смотрят на нас из апреля 1945-го.
Ну, так на что мы хотели им пожаловаться?
[Орда] - родная, злобная, твоя
