Политическому мышлению россиян не свойственна рациональность. Эта особенность самосознания электората будет довлеть и в постпутинском транзите. На основные особенности этого российского алогизма указывает в своей работе социолог Елена Гешева («Электоральный ландшафт в России: вчера, сегодня, завтра», Вестник Института социологии, № 2, 2019). Некоторые выдержки из её работы:
- Россияне не рассматривают выборы в логике рационального поведения и полезности, выгод для себя и возможных приобретений для страны. Выборы не рассматриваются как шанс что-то изменить в реальной, повседневной жизни. Низкий уровень жизни и решение экономических проблем не увязываются с развитием демократических институтов. К оппозиции в основном относятся с недоверием.
- Политические предпочтения россиян слабо связаны с социальным положением, реальным качеством жизни и бытовыми трудностями. Стратификационные показатели, экономические интересы и политические предпочтения не соответствуют друг другу, находятся в рассогласовании. Статистика говорит о большом количестве неблагополучного в экономическом и социальном отношении населения. Налицо ухудшение экономического положения, но оптимизм не покидает россиян. Желание перемен не ведёт к политической активности, критическое отношение к власти вполне уживается с запросом на стабильность, хочется жить как в Европе, свободно перемещаться по миру, но не разделять демократических ценностей.
- Западных аналитиков подобные рассогласования в причинно-следственных связях у россиян ставят в тупик, но для нас они стали привычными. Почему же? Логика выживания, ставшая обыденной для значительного числа россиян, не позволяет сделать шаг из бытовых проблем в плоскость инструментальных действий. Особенность «посткрымского консенсуса» выглядит парадоксально: мы не довольны тем, как мы живём, но одобряем курс власти. Эта нечувствительность к противоречиям является характерной чертой массового сознания. Частные претензии есть, и их много, но они не отменяют поддержки власти в целом.
- Ещё один российский парадокс – средний класс, который в развитых странах является носителем модернизационной ментальности. Но российский средний класс атомизирован и «огосударствлён» (так, большинство из ядра среднего класса – до 65% – это работники госсектора). По существу, сейчас средний класс – консервативный сегмент общества, тесно связанный с госсектором.
- (В таких условиях) постпутинский транзит по существу будет только обновлённой, косметически подправленной версией персоналистко-бюрократического авторитаризма.
(В общем, тотальная бедность большинства, когда основной жизненной установкой является только выживание, «выветривает» из головы большинства россиян запрос на «политику» и тем более участие в ней)
- Россияне не рассматривают выборы в логике рационального поведения и полезности, выгод для себя и возможных приобретений для страны. Выборы не рассматриваются как шанс что-то изменить в реальной, повседневной жизни. Низкий уровень жизни и решение экономических проблем не увязываются с развитием демократических институтов. К оппозиции в основном относятся с недоверием.
- Политические предпочтения россиян слабо связаны с социальным положением, реальным качеством жизни и бытовыми трудностями. Стратификационные показатели, экономические интересы и политические предпочтения не соответствуют друг другу, находятся в рассогласовании. Статистика говорит о большом количестве неблагополучного в экономическом и социальном отношении населения. Налицо ухудшение экономического положения, но оптимизм не покидает россиян. Желание перемен не ведёт к политической активности, критическое отношение к власти вполне уживается с запросом на стабильность, хочется жить как в Европе, свободно перемещаться по миру, но не разделять демократических ценностей.
- Западных аналитиков подобные рассогласования в причинно-следственных связях у россиян ставят в тупик, но для нас они стали привычными. Почему же? Логика выживания, ставшая обыденной для значительного числа россиян, не позволяет сделать шаг из бытовых проблем в плоскость инструментальных действий. Особенность «посткрымского консенсуса» выглядит парадоксально: мы не довольны тем, как мы живём, но одобряем курс власти. Эта нечувствительность к противоречиям является характерной чертой массового сознания. Частные претензии есть, и их много, но они не отменяют поддержки власти в целом.
- Ещё один российский парадокс – средний класс, который в развитых странах является носителем модернизационной ментальности. Но российский средний класс атомизирован и «огосударствлён» (так, большинство из ядра среднего класса – до 65% – это работники госсектора). По существу, сейчас средний класс – консервативный сегмент общества, тесно связанный с госсектором.
- (В таких условиях) постпутинский транзит по существу будет только обновлённой, косметически подправленной версией персоналистко-бюрократического авторитаризма.
(В общем, тотальная бедность большинства, когда основной жизненной установкой является только выживание, «выветривает» из головы большинства россиян запрос на «политику» и тем более участие в ней)
