Война и мир.
21 апреля столица готовилась к войне. Рано утром в «Кофемании» на Большой Никитской костюмы Brioni гадали на элитной кофейной гуще:
⁃ Сегодня присоединим Беларусь...
⁃ Нет, сначала про Донбасс, там надо решать что-то срочно...Этот ещё выступил вчера, стрелку типа забил...
⁃ Главный не поедет. Воры с шестерками не базарят, знаешь такую поговорку?
⁃ Ты идиот, что-ли? Ты так не говори вообще никогда, думай прежде...
Столик занервничал и я отправился в «Дежурную рюмочную» на Арбат, чтобы снять напряжение. На третьем стакане явились двое. Он - интеллигентный студент любого фака с кожаной папкой и большими очками. Она - короткостриженная машина типа «нацбол», применить феминитив к которой не повернулся бы язык. Они заказали настойку и бутерброды:
⁃ Сегодня всех разгонят, я читал в телеге.
⁃ Всех никогда не разгонят.
⁃ Тебя поймают...
⁃ Ну отсижу. Мне завтра на работу не надо. Ты ж за Лушей присмотришь?
⁃ Ань, а вдруг побьют? Точно побьют!
⁃ Баб не пиздят, чтоб не орали.
Луша оказалось сфинксом и заняла мысли разновидных ребят. Я вызвал такси до Останкино и заснул в пути, утонув в чужих мыслях. Бредовый сон смешал президентов, протестующих, Лушу, ОМОН и порванный украинский флаг, торчащий из горящего здания MacDonalds. Кругом царил хаос, а всадники апокалипсиса ржали покруче своих лошадей. Из тюнера чуть слышно пробивался Цой:
Начинается новый день,
И машины туда-сюда.
Раз уж солнцу вставать не лень,
И для нас, значит, ерунда.
Муравейник живёт:
Кто-то лапку сломал – не в счёт,
А до свадьбы заживёт,
А помрёт – так помрёт.
Позже я проснулся и решил прожить этот страшный день. Президент говорил о социальных гарантиях, выплатах молодым мамам и тигре Шерхане. Мне захотелось завести детей, но должность не позволяла заняться этим в прямом эфире. Я вторил народу, требуя кадровых решений, честных выборов и вертолетных денег. В столовой чуть позже подали борщ за 70 рублей.
Уже вечером в «Докторе Живаго» собралась сочувствующая кошельку публика. Иностранцы вперемешку с валютными дамами Националя с интересом наблюдали за толпой, сканирующей «Врача! Врача!». Два гостя из южных республик вовсе недоумевали над чашками чая. Старший гладил длинную бороду и нервно крутил в руках ключ от Гелентвагена, который непременно прилагался к образу успешного горца:
⁃ Чего они там хотят?
⁃ Хотят чего-то, да...
⁃ Это против Путина?
⁃ Может и за Путина, за врачей там, пандемия...
Я отвернулся и в два прихлопа навернул макароны по-флотски. На Москву опустилась весенняя мокрая тьма. Свидание с архитектором отменилось - она была злобной от дождя и не желала близости с храмом моей души. На улице кричали взрослые дети:
⁃ Это наш город! Это наш город!
⁃ Есть у кого закурить?
⁃ Сгодится?
Молодой парень в новеньком худи Off-White протянул мне странный одноразовый вэйп.
⁃ Я такое не умею.
⁃ У ментов спроси тогда.
⁃ А что они? Бьют?
⁃ Неа...сегодня никого не трогают. В Питере вот всех хуячат.
⁃ А вы чего?
⁃ Мы в КМ20 вообще идём, по пути.
⁃ А как же война?
⁃ Мир!
Я кончил «акать» и прыгнул в застоявшийся Mercedes. Ехали долго - дороги прятались за скучающим ОМОНом. На Эхо Москвы кто-то рассуждал о точечных репрессиях и весенних депрессиях. Я попросил пощады и водитель поставил «Наше». Меня клонило в сон, а Цой наконец допел:
Я не люблю когда мне врут,
Но от правды я тоже устал,
Я пытался найти приют,
Говорят, что плохо искал.
И я не знаю каков процент
Сумасшедших на данный час,
Но, если верить глазам и ушам -
Больше в несколько раз...