Вахтер год за годом, десятилетие за десятилетием, сидя в будочке и проверяя пропуска, говорит все свои хорошие, привычные, сто раз уже сказанные слова, он рассказывает неизвестно кому - телевизору? - что Волга впадает в Каспийское море, Советский Союз выиграл войну, революции зло, семья это мужчина и женщина, не надо крайностей, у нас есть история, у нас есть традиции, мы не хотим расширения НАТО, давайте договоримся, давайте остановимся.
Он говорит, а жизнь идет мимо. Жизнь не останавливается, а только ускоряется: мимо него бегут феминистки с фиолетовыми волосами и какие-то небинарные мультигендеры, валом идут доносы в лигу сексуальных реформ, вокруг него происходит сплошная цензура анонимных модераторов, великое переселение народов, санкции против России крупнейших компаний России же, все серьезные университеты и общественные инициативы - либеральные или очень либеральные, пиарщики магазинов запихивают в покупателей обязательную рекламу с казенными американскими меньшинствами, и все новое, все молодое стремительно утрамбовывает себя в тот стандарт, который он год за годом ругает с тех пор, когда новое и молодое еще не родилось.
А больше он ничего и не делает. Поворчал, проверил пропуска, посмотрел программу Время, лег спать, проверил пропуска, рассказал, что мы выиграли войну, рассказал, что у нас есть традиции, посмотрел программу Время, проверил пропуска.
Вахтер сидит в будочке не для того, чтобы что-нибудь делать. Его задача - следить за теми, кто делает, и высказываться, разговаривая с телевизором.
А потом он уйдет на пенсию, и эти дети с фиолетовыми волосами отменят его пропуска, выбросят его телевизор, расширят НАТО, реформируют гендер и организуют такую жизнь, что даже жаловаться на нее будет нельзя, да и некому.
Новую жизнь, против которой можно было бы и побороться, но вахтер ограничился тем, что проверил пропуск, поворчал и заснул.
