Свежий Кашин
ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА
Крупнейшая за 11 лет авария на российской шахте (52 погибших на «Листвяжной» в Кузбассе) не стала общенациональным потрясением — новость о погибших шахтерах появилась на лентах только ночью, а в течение дня официальные лица и медиа сохраняли сдержанный оптимизм. Олег Кашин, наблюдавший 11 лет назад в том же Кузбассе последствия предыдущей крупнейшей аварии,
сравнивает, что было тогда и что есть теперь, и констатирует большой успех медийной политики Кремля: ««Хлопок», «задымление», «подтопление» — над оптимистичным новостным новоязом все отсмеялись несколько лет как. Трагедия на «Листвяжной» демонстрирует, насколько в действительности это серьезно — эксперименты с языком и новостной подачей во имя общественного спокойствия. Оказывается, плохую новость можно размазать тонким слоем по картине дня — настолько тонким, что заметят только самые внимательные. Полсотни погибших, крупнейшая катастрофа на шахте за 11 лет, третья по количеству жертв во всем XXI веке — и можно убедиться, как грамотная медийная подача сводит к нулю горе как таковое, обезболивает общество, изолируя его от далекой беды, обесценивает саму беду, культивирует равнодушие к ней. Технологически — невероятный прогресс в сравнении с 2010 годом, когда авария на шахте повлекла за собой чуть ли не политический кризис. С человеческой точки зрения — явно что-то не то».