Вчера Лукашенко встречался с частью лидеров оппозиции в тюрьме, где они по-прежнему находятся. Это ещё не полноценный «круглый стол», на которых в конце 1980-х передавалась власть оппозиции в Чехословакии и Венгрии, но это уже кое-что. Во всяком случае, Лукашенко постепенно понимает, что его власти пришел конец. Сложность в том, что он, конечно, может договориться о неприкосновенности для себя и семьи и даже, возможно, о сохранении каких-то символических элементов власти. Но он не может договориться практически ни о чем для «силовиков», которые ответственны за убийства политических деятелей в конце 1990-х и убийства и избиения демонстрантов в ходе августовских протестов.
У Шеймана, Караева, других белорусских генералов безопасности и полиции перспективы плохие при всех сценариях. У более мелких начальников особых проблем не будет — полицейские нужны при всех режимах, а над ними убийства политиков и избиения мирных граждан будут висеть всегда. Даже если удастся получить убежище в России, всегда будут международные ордера на арест. В XX веке руководители спецслужб в латиноамериканских диктатурах перебрались, после падения «своих» лидеров, в соседние страны — заниматься тем же самым. Но в современном мире это выглядит малоперспективным.
Ещё раз — убийства и избиения — это 100% ответственности лично Лукашенко. Это не «эксцесс исполнителя», а его приказы — и вести переговоры с людьми, которых мучают в тюрьме, и бить демонстрантов на следующий день. Он отвечает за каждое убийство — и Захарченко и других бывших министров в 1990-е и демонстрантов в августе 2020. Но у него всегда будет возможность договориться, чтобы он им не приказал, а им нет.
Неудивительно, что сегодня эта шайка устроила новое избиение мирных граждан. В этом нет смысла «удержания власти», но и терять «силовикам» нечего. Ну, прибавят новые избиения 11 октября несколько статей к будущему обвинению, но им все равно светят долгие годы или пожизненное. (В Белоруссии есть смертная казнь, но я не думаю, что новое правительство будет применять её к деятелям предыдущего.) Это означает, что с ними договориться ни о чем невозможно — в отличие от Лукашенко и в отличие от их коллег, непосредственно не связанных с убийствами и избиениями.
Важно, чтобы чиновники, руководители предприятий и госучреждений, не связанные напрямую с насилием, открыто выступали против насилия и за немедленное освобождение политзаключенных. Выступить против насилия — не значит занять радикальную политическую позицию. Это делают, например, белорусские спортсмены и тренеры, включая самых известных — и это важно и эффективно. Это не будет прямым выступлением против Лукашенко, но даст ему необходимое пространство, чтобы договориться о неприкосновенности для себя и аресте преступников среди своих силовиков.
Константин Сонин.
