И мы тоже – о партийной системе
Тема реформирования партийной системы стала модной и злободневной. В материалах коллег, в т.ч. в докладе Minchenko Consutling, много интересного и разумного, но многое вызывает сомнения.
Тема эта – надолго, и простых решений не будет. Начинать надо с понимания базовых вещей. Согласятся ли коллеги?
1. Оглядываться на зарубежный опыт – всегда полезно и правильно. Неправильно кричать, что Запад нам не указ. Только надо понимать, что действительно не указ, а подсказка. И любое сравнение нужно трактовать с пониманием сходств и различий.
У нас тоже подъем популизма, как на Западе. Только популизм – война истеблишменту – у нас другой. Там это – массовое шествие против глобализации, издержек слишком быстрого наступления постмодернизма, и «шествуют» те, кого постмодернизм задевает или пугает. У нас же популизм – крестьянский бунт против того, что и экономика, и социалка буксуют из-за отсутствия этого самого модернизма, а инерционная модель управления уже не может дать «крепостным» прежнего, минимально достаточного объема благ. Наш «запрос на перемены» – это чтобы государство опять стало давать много (не станет – негде взять), наш запрос на «справедливость» – это чтобы барин со своего стола что-то прислуге давал. Из таких запросов потенциально перспективных новых партий не родится никогда.
2. В размышлениях о будущем нельзя путать две вещи. Дробить оппозицию, изобретать (или поощрять) клоны и фейки – не пустая затея, краткосрочный эффект в виде влияния на распределение депутатских кресел в парламентах вполне возможен. На качество представительства общественных интересов через многопартийность такими методами не повлияешь никак.
3. Попытки придумать «левые» или «правые», «популистские» или «элитарные» партийные проекты малопродуктивны. Главное размежевание российской политики: «власть – не власть». И дистанцию от власти у каждой партии наш избиратель хорошо чувствует. В 2018 г. – не только из-за пенсионной реформы, но из-за усталости от «обеднения» – патерналистская часть общества снизила уровень доверия «партии власти». На выборах это снижение выразилось очень мягко: не на треть, как по рейтингам партии у социологов, а – по разным методикам подсчета – на одну-две десятые. Всё: ничего другого на этих выборах с партийными предпочтениями не произошло.
4. Категорически не хватает нашей партийной системе двух вещей:
(а) Реального представительства для тех, кто полагается на собственные силы, а не государство в своей жизненной карьере: городской средний класс, самозанятые, предприниматели. Они не стоят с протянутой рукой к государству, но и не готовы бунтовать и поджигать барские усадьбы – боятся за судьбу своего не роскошного, но приличного коттеджа. Это – резерв поддержки для любых усилий по развитию страны.
(б) Новых лиц в старых партиях – и тех, кто может стать первым лидером – впереди, на лихом коне, и тех, кто будет строить и перестраивать партии.
К «партии власти» эти два пункта не относятся. Ее стратегическая задача – помочь двинуть вперед экономику и систему общественных отношений. Без этого партийная система рискует оставаться таким же бунтом крепостных, недовольных долей подачек с барского стола.
Борис Макаренко