Власть и репрессии. Региональные элиты должны научиться жить по новым правилам
Комментируя текущую антикоррупционную кампанию, фонд «Петербургская политика» отмечает, что последнее десятилетие стало «одним из самых стрессовых периодов в жизни российского чиновничества» со времени сталинских политических репрессий. При этом постулируется низкий уровень доверия элит к уголовным делам против высших сановников, и что подобные кейсы чаще воспринимаются как «результат аппаратной и политической игры».
Если проводить исторические параллели, то отсылка к 30-м гг. выглядит крайне утрированной. Более того, понятным образом даже играющей на руку современной бюрократии с "грешками".
В 30-х «чистка» партийных руководящих рядов была обусловлена совершенно другим контекстом: борьбой за власть в ситуации конкуренции глобальных идеологических трендов и гигантского модернизационного рывка внутри страны. Для справки: за 1937-1938 гг. из 139 членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б), избранных на 17-ом съезде, было арестовано и расстреляно 98 человек. Сложно представить сегодня нечто подобное в отношении депутатов ГД или СФ, не правда ли?
Тем не менее, давление на нечистых на руку "бояр" в современной РФ действительно растет: по сравнению с предшествующими периодами с 2010-х гг. количество уголовных дел против высокопоставленных чиновников резко увеличилось. Отдельного внимания заслуживает региональный аспект. Резонансные дела Хорошавина, Гайзера и Арашукова демонстрируют иной подход власти к коррупционным элитам в региональных вотчинах. За двадать лет Владимир Путин сделал власть достаточно системной, чтобы начать борьбу с атавизмом губернаторов-«смотрящих», которым позволялось реализовывать свои бизнес-интересы в обмен на лояльность регионов и политическую стабильность в них.
Руководители регионов отныне рассматриваются исключительно в качестве «эффективных менеджеров» с безоговорочной лояльностью центру, пусть зачастую и вышедших из бизнес-среды. Им по-прежнему приходится ориентироваться на показатели «Единой России» и разруливать местные межэлитные клэши, но есть и то, что отличает новый «договор» между центром и регионами от прежней версии. Это сосредоточение фокуса внимания на стратегических инициативах Президента и правительства (нацпроекты, социальная и экономическая инфраструктура, научно-технический прорыв и т.д.).
Логично, что в этих условиях реликты прошлых эпох, «плохо понимающие» русский язык и язык грамотного управления, зачищаются, и будут становиться все более редким, почти экзотическим явлением. Помимо прочего, такие перемены несут и косвенный позитивный сигнал: высшее руководство страны уверено в крепости фундамента территориальной целостности и уровне поддержки местным населением "чистки" республиканских и областных элит.
