Наш канал продолжает публикацию первой части книги Николая Прокофьева "Бригады Города Ангела".
Мафия: от наезда до подъезда.
Начало -
https://t.me/arhsvoboda/13993 и
https://t.me/arhsvoboda/14027 ...Это и заронило первые сомнения в отношении северян в душу крутого Гуся. Дело в том, что в том подъезде "наши" расстреляли его двоюродного брата. Понятное дело, что после этого беспредела авторитет поднялся на дыбы. Когда, на спешно забитой стрелке, он попытался выяснить с приезжими отношения, поморские братаны отнеслись к этому более чем с прохладцей.
Мол, чего ты - Гусь возникаешь... Такого безобразия авторитет не мог потерпеть. Это раньше все смело называли его Гусем, но после того, как он поднялся в южной иерархии на высшую ступеньку, "Гусем" его кликать стали остерегаться.
Кстати, по словам близко его знавших людей, южный авторитет был и остается довольно "вежливым и выдержанным" человеком. Но даже хваленое спокойствие южного авторитета не устояло перед наглостью отмороженной поморской братвы. Мало того, что большие бабки стригла с южан (и до сих пор стрижет - прим.авт.)"ростовская" группировка, так еще и северяне обнаглели до невозможности.
Когда одним прекрасным днем Гусь без своей обычной охраны, состоявшей из бывших боксеров, появился у одного из баров Дагомыса, состоялась та первая экаменательная встреча, после которой события стремительно стали приобретать кровавый оттенок.
Выйдя из своего светлого навороченного "мерседеса" он буквально нос к носу столкнулся с Щукой и Брауном. За северной парочкой, усиленно прогибаясь, таился владелец бара. Между Гусем и "архангелами" состоялся короткий и нелицеприятный разговор. Гусь потребовал у Щуки и Брауна объяснений. Ведь это питейное заведение уже давно являлось исконным его владением. Северяне сначала отшучивались, но после того, как почуявший слабину сочинский авторитет назвал их сопляками, не стерпели. Упомянув родню Гуся, Щука намекнул, что знает, где живут его близкие, и особенно остановился на сыне. Такого намека южный мафейник не стерпел и "приказал" северянам покинуть город в 24 часа. В ответ он услышал лишь заразительный смех. С этого момента судьба архангелогородцев была предрешена.