На встрече, посвященной Рене Жирару, Алексей Зыгмонт разобрал сказку о Бармалее. Вдруг кто-то не видел?
Далее слова автора.
Жираровская теория, как и любая другая философия «для жизни» (вроде психоанализа), характеризуется тем, что её можно применить буквально куда угодно. Недавно мне довелось читать сказку о Бармалее, и естественно, что я увидел в ней очередную историю об учредительном убийстве и козле отпущения. Согласно Жирару, всю эту историю можно определить как миф — нарратив, который повествует о насилии, делает его доступным социальному употреблению, а также одновременно скрывает и раскрывает его. Скрывает — потому что в сказке не говорится прямо, что же произошло на самом деле. Раскрывает — потому что, взяв след из улик и вооружившись жираровской теорией, мы можем восстановить реальный ход событий и прийти в ужас.
Исходный расклад таков. Есть Танечка и Ванечка — якобы милые, но на самом деле непослушные и злокозненные дети, иначе говоря — архаическая община; есть Африка — пространство, где царит насилие; есть Бармалей, который объявляется его причиной. Вопреки требованиям родителей, дети отправляются на страшный континент и начинают там всячески приключаться, но при этом ведут себя отвратительно и обижают животных, а в итоге попадают в лапы к Бармалею. Пока что у нас не было никаких свидетельств того, что Бармалей ест детей и убивает людей: всё, что мы о нём знаем, мы знаем от рассказчика. В то же время насилие детей совершенно очевидно, но замалчивается и не воспринимается как таковое — дескать, шалят, и всё. Попав в Африку, т.е. сферу насилия, дети погружаются в своё собственное насилие, которого, однако же, не замечают. Убийство акулы-каракулы считается даже справедливым возмездием.
Итак, дети попадают в лапы к Бармалею, и что происходит дальше: они сами начинают его убивать, его по их указке съедает крокодил — изначальный хаос, — и Бармалей выходит из него уже преображённым, обещает детям мятные пряники и прочие сласти.
Что же случилось в действительности? Бармалей был чужаком, типичным козлом отпущения, обвинённым во всех смертных грехах. Он был объявлен воплощением насилия и убит (поскольку очевидно, что нельзя быть съеденным крокодилом и выжить), но после этого поменял свой знак с минуса на плюс и стал божественным покровителем общины. Что же касается «доброго доктора» Айболита, то это не кто иной, как Сатана, провокатор, который выставляет себя в качестве жертвы и тем самым натравливает общину на козла отпущения. Почему? Да хотя бы потому, что он появился ниоткуда, попал на костёр, но не сгорел — а это невозможно; следовательно, Айболит — демоническое видение, которое обращает виктимное насилие в активное и указывает на персонификацию насилия, которая должна быть убита и стать божеством.