Ⓣ
Автор Telegram-канала @sashakots специально для @rt_russian
— Давайте не будем поступать, полагаясь на наше русское авось, — говорил им президент. — Не думайте, пожалуйста, как у нас бывает: «А меня это не коснётся».
Они покивали головами, хитро прищурив глаз: «Нас-то не напугаешь, мы-то и не такое видели». И отважно наводнили городские парки — с шашлыками, водкой, детьми и тем самым гипертрофированным русским авось. Этих людей не напугаешь ни моргами-рефрижераторами в центре Манхэттена, ни рыдающей от бессилья нью-йоркской медсестрой, ни колоннами военных грузовиков с гробами, которые везут по Италии на кремацию, ни ужасающей экспонентой в Испании, где в пансионатах мёртвых стариков находят рядом с умирающими…
«Поскольку мёртвый человек приобретает в твоих глазах весомость, только если ты видел его мёртвым, то 100 млн трупов, рассеянных по всей истории человечества, — в сущности, дымка, застилающая воображение», — безжалостно ставил диагноз этому явлению Альбер Камю.
В своей «Чуме», если отбросить антифашистские аллегории, он чётко описал психологию людей, которым под давлением смертельно опасных обстоятельств приходится переосмыслять свою жизнь, ломая привычки. И подходы к выживанию. Это то, что уже начали делать наши люди, которые, закупив ворох настольных игр, заперлись в квартирах. И что только предстоит тем, кто в первые дни карантина толкался в очереди в строительные магазины, наплевав на социальное дистанцирование, и кучковался вокруг мангалов. О них писал Камю:
«Они по-прежнему делали дела, готовились к путешествиям и имели свои собственные мнения. Как же они могли поверить в чуму, которая разом отменяет будущее, все поездки и споры? Они считали себя свободными, но никто никогда не будет свободен, пока существуют стихийные бедствия...
…Стихийное бедствие не по мерке человеку, потому-то и считается, что бедствие — это нечто ирреальное, что оно-де дурной сон, который скоро пройдёт. Но не сон кончается, а от одного дурного сна к другому кончаются люди, и в первую очередь гуманисты, потому что они пренебрегают мерами предосторожности…»
Достаточно сравнить Китай и Италию, чтобы понять, какое будущее вы хотите для себя. Можно сколько угодно критиковать власти за жёсткие или мягкие антивирусные меры, но всё это — разговоры в пользу бедных, если вы не соблюдаете ни те ни другие. Перейдите из парадигмы «что сделает государство для меня» в режим «что сделаю я для государства». И для себя. Пока не требуют, а просят не так уж и много. Останьтесь дома
— Давайте не будем поступать, полагаясь на наше русское авось, — говорил им президент. — Не думайте, пожалуйста, как у нас бывает: «А меня это не коснётся».
Они покивали головами, хитро прищурив глаз: «Нас-то не напугаешь, мы-то и не такое видели». И отважно наводнили городские парки — с шашлыками, водкой, детьми и тем самым гипертрофированным русским авось. Этих людей не напугаешь ни моргами-рефрижераторами в центре Манхэттена, ни рыдающей от бессилья нью-йоркской медсестрой, ни колоннами военных грузовиков с гробами, которые везут по Италии на кремацию, ни ужасающей экспонентой в Испании, где в пансионатах мёртвых стариков находят рядом с умирающими…
«Поскольку мёртвый человек приобретает в твоих глазах весомость, только если ты видел его мёртвым, то 100 млн трупов, рассеянных по всей истории человечества, — в сущности, дымка, застилающая воображение», — безжалостно ставил диагноз этому явлению Альбер Камю.
В своей «Чуме», если отбросить антифашистские аллегории, он чётко описал психологию людей, которым под давлением смертельно опасных обстоятельств приходится переосмыслять свою жизнь, ломая привычки. И подходы к выживанию. Это то, что уже начали делать наши люди, которые, закупив ворох настольных игр, заперлись в квартирах. И что только предстоит тем, кто в первые дни карантина толкался в очереди в строительные магазины, наплевав на социальное дистанцирование, и кучковался вокруг мангалов. О них писал Камю:
«Они по-прежнему делали дела, готовились к путешествиям и имели свои собственные мнения. Как же они могли поверить в чуму, которая разом отменяет будущее, все поездки и споры? Они считали себя свободными, но никто никогда не будет свободен, пока существуют стихийные бедствия...
…Стихийное бедствие не по мерке человеку, потому-то и считается, что бедствие — это нечто ирреальное, что оно-де дурной сон, который скоро пройдёт. Но не сон кончается, а от одного дурного сна к другому кончаются люди, и в первую очередь гуманисты, потому что они пренебрегают мерами предосторожности…»
Достаточно сравнить Китай и Италию, чтобы понять, какое будущее вы хотите для себя. Можно сколько угодно критиковать власти за жёсткие или мягкие антивирусные меры, но всё это — разговоры в пользу бедных, если вы не соблюдаете ни те ни другие. Перейдите из парадигмы «что сделает государство для меня» в режим «что сделаю я для государства». И для себя. Пока не требуют, а просят не так уж и много. Останьтесь дома
вот их психология
