Сейчас расскажу, как я умру. В этом ничего героического или пафосного нет, всё прозаично.
Я навестил моего доброго друга, великого редактора. Он немножко моложе меня, а сейчас, значит, после инфаркта. Не прямо сразу после, а уже ходит и выглядит хорошо. Но работать пока не может и даже сериалы забросил смотреть, потому что тяжело.
И я, стало быть, расспрашивал его (да ему и самому в охотку было рассказать), как и что произошло. Говорит, довольно долго болело в груди и типа подташнивало все время (можно сказать, моё обычное состояние). Пока, наконец, в один день стало совсем невыносимо. Скорую пришлось вызвать.
Приехали весёлые чуваки на скорой. Это, говорят, у тебя невралгия. Вот тебе обезболивающий укол, сходишь в поликлинику, как станет получше. Хотя сняли и кардиограмму, но на ней, говорят, один хер ничего не понятно. И уехали.
А ему ещё хуже сделалось. Настолько, что попёрся в поликлинику. В субботу, никого там нет, один дежурный врач и к нему в очереди один человек. А друг мой, значит, занял за ним и тут уже упал без сознания.
Выскочил из кабинета врач, прибежали те же весёлые чуваки из скорой (она в том же здании), погрузили и отправили прямиком в реанимацию обычной городской больницы, где уже без всякой постановки диагноза начали операцию и сделали стентирование. В обычной петербургской больнице.
Так мой друг не умер и наверняка сколько-то ещё проживёт, окружённый заботой и радостями. Через пару недель должны решить, будут ли ему ещё одну операцию делать – ставить ещё куда-то стенты.
А я вернусь в Гдов. Это 200 км на юго-запад от Петербурга. Самый центр Европы. Гдовский район по площади (я уже не раз писал, но мне нравится это сравнение, терпите) примерно как полтора Великих герцогства Люксембург. На территории этих полутора герцогств есть один гинеколог. И ни одного кардиолога. То есть у районной больницы в принципе нет кардиологии и даже лицензии на неё.
Так что теперь вы знаете, как я умру. Совершенно прозаично и даже уныло. С диагнозом «помер от воспаления нутра».
Я навестил моего доброго друга, великого редактора. Он немножко моложе меня, а сейчас, значит, после инфаркта. Не прямо сразу после, а уже ходит и выглядит хорошо. Но работать пока не может и даже сериалы забросил смотреть, потому что тяжело.
И я, стало быть, расспрашивал его (да ему и самому в охотку было рассказать), как и что произошло. Говорит, довольно долго болело в груди и типа подташнивало все время (можно сказать, моё обычное состояние). Пока, наконец, в один день стало совсем невыносимо. Скорую пришлось вызвать.
Приехали весёлые чуваки на скорой. Это, говорят, у тебя невралгия. Вот тебе обезболивающий укол, сходишь в поликлинику, как станет получше. Хотя сняли и кардиограмму, но на ней, говорят, один хер ничего не понятно. И уехали.
А ему ещё хуже сделалось. Настолько, что попёрся в поликлинику. В субботу, никого там нет, один дежурный врач и к нему в очереди один человек. А друг мой, значит, занял за ним и тут уже упал без сознания.
Выскочил из кабинета врач, прибежали те же весёлые чуваки из скорой (она в том же здании), погрузили и отправили прямиком в реанимацию обычной городской больницы, где уже без всякой постановки диагноза начали операцию и сделали стентирование. В обычной петербургской больнице.
Так мой друг не умер и наверняка сколько-то ещё проживёт, окружённый заботой и радостями. Через пару недель должны решить, будут ли ему ещё одну операцию делать – ставить ещё куда-то стенты.
А я вернусь в Гдов. Это 200 км на юго-запад от Петербурга. Самый центр Европы. Гдовский район по площади (я уже не раз писал, но мне нравится это сравнение, терпите) примерно как полтора Великих герцогства Люксембург. На территории этих полутора герцогств есть один гинеколог. И ни одного кардиолога. То есть у районной больницы в принципе нет кардиологии и даже лицензии на неё.
Так что теперь вы знаете, как я умру. Совершенно прозаично и даже уныло. С диагнозом «помер от воспаления нутра».
