В чёрной израильской шутке о том, что «страна, первой в мире победив Covid-19, вернулась к рутине», есть только доля и шутки, и правды.
Нынешний арабо-израильский конфликт – столь же очередной, сколь и первый «пост-ковидный».
Социально-экономические и геополитические последствия пандемии стали если не единственной причиной эскалации, то, по крайней мере, создали необходимые условия для такого взрыва.
Цинично говоря, священность для всех авраамических религий Иерусалима, ставшего в этот раз катализатором конфликта, определяет и стоимость недвижимости в городе.
При этом спрос на иерусалимское жильё подстёгивают и пандемия как таковая (это общемировая тенденция – веерные самоизоляции повысили ценность «своего угла»), и стремление состоятельных евреев американской и европейской диаспор обзавестись «запасным аэродромом» на исторической родине для защиты от BLM-радикализации (тоже, в известной степени, --результата «карантинной» безработицы).
Отсюда – повышенный интерес к ещё не до конца «освоенным» арабским кварталам.
Благо их «сионизация» -- шанс поправить финансовое положение, прежде всего, для еврейских религиозных общин, для нужд которых земли в том же Шейх Джаррахе покупались еще в конце XIX века, за 70 лет до создания Государства Израиль.
Кстати, расположенная в этом квартале могила Шимона Цадика (Праведного) в своё время стала центром праздничных церемоний, аналогичным тем, которые на Лаг-ба-Омер проходят на могиле Шимона бар Йохая на горе Мерон. (Просто в одном случае среди паломников преобладали хасиды-ашкеназы, а в другом – сефарды.)
Данный нюанс многое проясняет с учётом той неоднозначной реакции, которую вызвала в израильском обществе «мероновская» трагедия.
После неё могло показаться, что конфронтация между светскими израильтянами и ультра-ортодоксами, -- опять же, усугубившаяся именно на фоне пандемии и неприятия последними карантинных мер, -- достигла апогея.
И что социально-политического взрыва (=гражданской войны) не избежать, не найди власти способа компенсировать потери (финансовые, но не только) «харедим» без ущерба для других граждан и более добросовестных налогоплательщиков.
В этом плане расширение доходной базы восточно-иерусалимских рантье, возможно, представлялось вполне логичным и сравнительно безболезненным выходом.
Мирный договор с ОАЭ и уже никем особо нескрываемое сближение с Саудовской Аравией позволяли Нетаньяху рассчитывать на отсутствие сколько-нибудь серьёзных ответных демаршей со стороны ключевых палестинских спонсоров.
А как раз в конце апреля было объявлено о покупке эмиратской Mubdala Petroleum 22%-доли в газовом месторождении Тамар, расположенном на израильском шельфе неподалёку от сектора Газы.
Но чем ближе Абу Даби и Иерусалим к совместному освоению газового рынка Европы – тем больше это нервирует Анкару.
И тем удивительнее было бы, если бы Эрдоган не попытался воспользоваться нагнетанием страстей вокруг Шейх Джарраха и не отыграть средиземноморский энергетический расклад в свою пользу.
Турецко-катарский «прокси» ХАМАС слишком взвинтил ставки, чтобы урегулирование конфликта не потребовало от Израиля достаточно серьёзных уступок.
Отказ от амбициозного газового проекта в этом плане не менее вероятен, чем приостановка «сионизации» Восточного Иерусалима.
Понятно, что в моменте ракетные атаки из Газы значительно снизили остроту и актуальность внутриизраильских политических, социальных и мировоззренческих разногласий.
Но в перспективе цена нового мира с арабами сделает «пост-ковидное» восстановление экономики еврейского государства и уровня жизни его наименее обеспеченных слоёв населения (в т.ч. из числа ультра-ортодоксов) уже не столь предопределённым.
Со всеми вытекающими отсюда неэкономическими «побочными эффектами».