В конце недели активно обсуждалась публикация Депздравом Москвы полной статистики по смертности за апрель. Депздрав, напомню, выкатил пресс-релиз на тему
а) мы самые прозрачные, у нас очень полная статистика
б) смертность от коронавируса в Москве в апреле совсем маленькая, и мы ничего не скрывали
в) а если сравнить со всякими там Лондоном и Нью-Йорком, так у нас вообще все офигенно.
И, к моему удивлению, многие на полном серьезе радовались этой публикации. Примерно в духе — вот, «очередная победа гражданского общества», мы их заставили стать прозрачными и опубликовать полные данные, но до чего же эти данные хорошие!
С первой частью радости соглашусь. Безусловно, если бы не большая публичная экспертная дискуссия сначала в СМИ, а потом в соцсетях, московские жулики так и сидели бы в глухой несознанке. Только когда сначала статистики и демографы, а потом Файненшнл Таймс и Нью Йорк Таймс натыкали Собянина и Ракова носом, как нашкодивших котят, в их самые откровенные неувязки и нестыковки — только тогда, нехотя, они стали что-то считать и рассказывать, как все обстоит на самом деле.
Со второй же частью согласиться совершенно невозможно. Невозможно вестись на фирменный собянинский пиар «давайте сравним с другими мировыми городами и вот как у нас получится все хорошо».
Давайте разберемся.
По официальным данным — которые, заметьте, до сих пор являются частью публичной российской статистике — в Москве от коронавируса в апреле умерло 639 человек. Депздрав Москвы, месяц спустя, признал: на самом деле нет, не 639, а 1561. Ну какая разница, тысяча жизней туда, тысяча жизней сюда... Из этих 922 «вновь выявленных» умерших, по мнению Депздрава 169 умерли от коронавируса (имея при жизни отрицательный тест), а 756 умерли с положительным тестом на коронавирус, но, якобы, «от иных причин». Жил себе человек с диабетом или даже, допустим, раком, и прожил бы, на радость своим близким может год еще, а может десять лет, но тут, выражаясь языком московского пресс-релиза, «коронавирус стал катализатором основного заболевания», и нет человека.
Везде — и в любимых собянинскими пиарщиками Лондоне и Нью-Йорке, да хоть в Берлине или в Катманду — такие смерти попадают в число жертв коронавируса, но только вот, почему-то, не в Москве.
Итак, на самом деле 1561 умерших — в 2.5 раза больше, чем по официальной оценке (что очень близко к тому, что писал Файненшл Таймс, насчитавший превышение в три раза, и на который за это обрушивались МИД, Госдума и Роскомнадзор). Это Депздрав, скрепя сердце, признал.
Признал... и радостно поспешил хвастаться: ну так это всего ничего! Летальность каких-то 2.8% всего! И вообще, гораздо меньше, чем в Лондоне и Нью-Йорке.
Стоп. Стоп. Стоп.
2.8% Депздрав получил, поделив 1561 умершего на 56 тысяч заболевших, официально выявленных в Москве по состоянию на 30 апреля. Действительно, получается 2.8%. А что, можно так делить? В Москве в это время прирост новых случае шел по экспоненте. Подавляющее большинство этих заболевших были выявлены во второй половине апреля, и к 30 апреля были живы — хотя многим из них, увы, предстояло умереть в мае. Вот, например, по состоянию на 15 апреля в Москве было около 15 тысяч заболевших; с учетом того, что до смерти больного обычно проходит примерно две недели, было бы точнее делить 1561 умершего в апреле на это число заболевших. Правда, тогда получится летальность около 10%. Собственно, ровно как в Нью-Йорке.
