Вчера я спросил у вас, дорогие подписчики, в какой момент можно говорить о начале нарушения NAP, и большинство из вас сошлось на мнении, что в момент начала нежелательного воздействия на собственность. А теперь давайте посмотрим, как на этот вопрос традиционно отвечает классический либерализм. Джонн Локк, названный Ротбардом великим либертарным политическим теоретиком, пишет во «Втором трактате о правлении» следующее:
«Вор, которому я не могу иначе повредить, как только обратившись к закону, если он украл все мое имущество, может быть убит мной, когда он набросится на меня, хотя бы он только хотел украсть у меня лошадь или одежду; потому что закон, который был создан для сохранения моей жизни, когда он не может вмешаться для ее спасения, как в данном случае применения силы, — а если моя жизнь будет потеряна, то это уже невозможно возместить — позволяет мне прибегнуть к самозащите и к праву войны, к свободе убить нападающего в качестве средства спасения в том случае, когда причиненное зло может быть непоправимым, поскольку нападающий не дает ни времени обратиться к нашему общему судье, ни времени для вынесения законного решения. Отсутствие общего судьи, обладающего властью, ставит всех людей в естественное состояние; сила без права, обращенная против личности человека, создает состояние войны как в том случае, когда есть общий судья, так и в том случае, когда его нет».
Может показаться, что речь идет о моменте покушения на преступление как начале процесса агрессивного убийства, позволяющего жертве соразмерно обороняться: нападение случилось, — значит, есть риск того, что оно примет для жертвы смертельный характер. Однако Локк не вполне согласен с такой позицией:
«Сообщая словом или действием не об опрометчивом и поспешно принятом, но о продуманном и твердом решении лишить жизни другого человека, сделавший это вовлекает себя в состояние войны с тем, в отношении кого он заявил о подобном намерении, и, таким образом, подвергает свою собственную жизнь опасности со стороны другого или всякого, кто будет помогать тому защищаться и примет его сторону».
То есть речь идет даже не об осуществлении неких действий по завладению чужой собственностью — для установления факта агрессии достаточно лишь наличия умысла. Локк рассуждает крайне сурово:
«Того, кто в естественном состоянии пожелал бы отнять свободу, которой обладает всякий в этом состоянии, по необходимости следует считать умышляющим отнять и все остальное, поскольку свобода является основанием всего остального. Подобным же образом того, кто в общественном состоянии пожелал бы отнять свободу, принадлежащую членам этого общества или государства, следует подозревать в умысле отнять у них и все остальное и, таким образом, считать находящимися в состоянии войны».
Известно, что Локк верил, что государство должно продолжать преследовать католиков и атеистов за их убеждения, которые он считал разрушительными для общества. Несложно догадаться, что по поводу недавнего кейса про коммуниста, задержанного за изготовление бомбы, Локк — доживи он до наших дней — занял бы весьма не толерантную позицию, напоминающую скорее методы Пиночета, чем воззрения мейнстримных либертарианцев, беспокоящихся о свободе совести. Подход Локка к людям, которые хранят дома флаги разных мусульманских движений, фото Абу Бакра аль-Багдади и небольшой арсенал оружия, также удивил бы современных сторонников свободы: едва ли Локк признал бы, что такие господа просто законно пользуются первой и второй поправками...