Вчера поздно вечером, да почти ночью, брала интервью у мужчины по видеосвязи. Поздно потому, что весь день он крутил руль – работает водителем. А вечером заехал в паршивую придорожную гостиницу, чтобы со мной поговорить. Мужчина – гражданин Украины.
- У вас коррупция, - сказал он мне и заплакал, уткнувшись носом в плечо, отвернувшись от экрана, с которого я на него смотрела.
Говорил он со мной с Украины. И будь это другой случай, я бы его быстро заткнула и сказала б – ну-ну, а у вас там на Украине что...
Но в этот раз, пока он плакал целых несколько минут, мне приходилось только молча с ним соглашаться.
Игорь Гранальский родился на Украине, с детства жил в Москве, куда переехала его мать. Встретил девушку Светлану, у них родилось трое детей.
Светлана была детдомовской, хотя в детдом она попала при живых бабушках, дяде, матери и отце. С Игорем она не оформляла брак, хотя он предлагал – хотела получать детские как мать одиночка. Потом она решила с ним расстаться, начала встречаться с другим мужчиной и что-то употреблять. Он приехал к ней и сказал – «Живи как хочешь, но детей давай я заберу». Она согласилась, и он забрал детей, когда младшей было 9 месяцев.
Дети жили с ним и его матерью. Светлана сначала их совсем не навещала. А потом начала приезжать раз в месяц. И вот однажды ночью она умерла во сне в возрасте в 27 лет. Причина смерти не установлена. После этого все и началось.
По документам Игорь не был отцом детям, он просто был их биологическим отцом, и они жили с ним и бабушкой. Ближайшим родственником по документом был дядя Светланы, имеющий отношение к МВД. Он вызвался быть временным опекуном. Игорь и его мать Алла Николаевна начали бегать по опекам. У Игоря был утерян паспорт, и опека посоветовала ему ехать на Украину восстанавливать. Хотя паспорт можно было восстановить тут в посольстве. Он уехал, чтобы вернуться и провести ДНК-тест и скорее забрать детей. Но когда он возвращался с паспортом, на российской границе его остановили и закрыли ему въезд в Россию навсегда. Не на три года, не на пять, а навсегда. Таможенники неформально шутили – «А ты кто – Тимошенко? Наркобарон? У нас еще не было таких простых парней, которым бы закрывали въезд навсегда. Ты кто?». «Я никто» - ответил он.
Началась беготня бабушки по опекам. Из Щербинской ее футболили в Ясеневскую, оттуда в Ново-Переделкино и так – по кругу. В это время дядя отказался от детей и их поместили в детский дом. А бабушке Алле Николаевне сказали, что она должна пройти школу приемных родителей и только тогда у нее появится шанс стать опекуном собственных внуков. Она в эту школу пошла. А в это время опека молча и целенаправленно готовила другую семью для детей. Отправляя родную бабушку во все новые и новые забеги. Один только раз Алле Николаевне удалось прорваться в детдом на День Аиста, внуки, увидев ее, бросились к ней. Старший Даня сказал – «Бабуля, я думал, ты нас бросила». Ярослав заплакал. А самая маленькая – Есения – спросила – «Бабуля, ты нам семечки принесла?». Свидетелем этой сцены было руководство детского дома, но это не помешало передать детей в чужую семью.
Очень скоро дети с московской пропиской уехали в Ростовскую область. Отец глухо закрыт на Украине и плачет на экране моего телефона, говоря – «Слезы – это фигня. Они меня всего порвали». Бабушка ломится в суды, и все суды ей отказывают. Детский омбудсмен Кузнецова от нее отмахнулась. А опека, когда я связалась с ней, сообщила мне, что все документы у них по этому делу в порядке. Ну да, документы-то в порядке. А что с душой?
Я сейчас занимаюсь этим делом – распутываю его, и мне открываются страшные бездны. Впрочем, об этом будет мой следующий репортаж. А пока я не стала возражать мужчине, который из Украины говорил, что в моей стране – коррупция.
