Сегодня вечером мне позвонил активист "Левого блока" Павел Юдин и рассказал жуткую историю о том, как по пути на марш
"За социализм" его схватили и сутки удерживали в отделе полиции без пищи, воды и средств связи. Записать эту историю сам он не мог — полицейские сломали ему руку.
В районе 10 утра 23 февраля Павел стоял около станции метро Университет и дожидался своего товарища, с которым они собирались ехать на марш. К нему подъехала Лада-2114, из которой вышли трое мужчин в полицейской форме, один из них представился майором полиции Любовым. Они проверили документы активиста, а после этого потребовали от него показать содержимое сумки. Протокол досмотра они не составляли, понятых не приглашали, и посему получили вполне мотивированный отказ. Товарищу майору явно не понравилось, что человек потребовал от него соблюдения закона (ишь ты, права качать тут будет), поэтому он решил отобрать сумку силой. Втроём разжимая руки Павла, они вырвали у него сумку, при этом сильно повредив правую руку активиста. В сумке они нашли маршевый барабан с символикой "Левого блока" и упаковку жёлтых жилетов (около сотни штук). Сфотографировав всё содержимое, полицейские надели на активиста наручники и, ничего не объясняя, затолкали его в машину.
Павел был доставлен в ОВД по району Тропарёво-Никулино около 11:30. Там его завели на лестницу, досмотрели без понятых и забрали всё, что он имел при себе: мобильный телефон, проездной, ключи от дома, наличные деньги и пачку сигарет с зажигалкой, а также заставили его снять ремень. Далее его провели в зал для задержанных, где с ним попытался завести разговор местный прапорщик: он интересовался, где и зачем Павел купил жилеты с принтами (на части из них была символика "Левого блока", на других — лозунги против беспредела силовиков). Активист отвечать на вопросы полицейского отказался, и его повели на дактилоскопию. Отпечатки пальцев сняли только с левой руки, так как правая к тому времени уже сильно опухла и была в синяках. Также его сфотографировали, отсканировали документы и спрашивали о татуировках и других особых приметах. Всё это — без единой бумажки, будь то протокол, рапорт или что-либо ещё. Собрав все данные, полицейские отвели его обратно в зал, где он сидел до вечера — иногда к нему заходили местные оперативники, пытались спрашивать о политической активности, но не получали ответов и быстро теряли интерес.
Когда на улице уже темнело, в отдел приехали эшники. Двое сотрудников в штатском начали долгий и изматывающий допрос, который продолжался, по словам Павла, более двух часов. Один из них снимал весь процесс на камеру и делал пометки в блокноте, а другой занимался давлением на активиста: оскорблял, запугивал, угрожал и причинял острую физическую боль, давя на повреждённую руку. Они хотели узнать всё: когда и как Павел пришёл в протест, с кем из активистов знаком, в каких акциях "Левого блока" принимал участие, общался ли со сторонниками
Бессрочного протеста и многое другое. Также их интересовала типография, которая согласилась напечатать политические лозунги на жилетах. Павел не сказал им ничего, ссылаясь на
51 статью Конституции, и эшники, поняв, что им ничего не светит, уехали, под конец посоветовав активисту быть аккуратнее с семьёй - мол, жена, ребёнок, мало ли, что с ними может случиться; а после и вовсе заявили прямо: "Если ещё раз появишься где-то с этими жилетами или кого-то будешь подстрекать к протестам, то тебе п*зда".
