С Владимиром Ратниковым, автором «Идеального гражданина», я познакомился довольно давно. Митинги оппозиции, конференции, « Русские марши». Совместно проводили досуг, выезжали на шашлыки, на природу. Интересный момент. На дне рождения одного из камрадов, где собрались как юные соратники, так и олдовые ветераны движения, мы отошли в сторонку поговорить с Владимиром, и одним узником совести, недавно освободившимся, после долгого, почти десятилетнего срока. Шутили, мол, мы-то уже сидевшие, а у тебя, Володь, все еще впереди. Тут стоит пояснить, Ратников был одним из организаторов «Русских маршей», а традиционно в РФ это, своего рода, расстрельная должность. Почти все, кто занимался организацией главного ежегодного мероприятия русских националистов, находится ныне или в эмиграции или в тюрьме.
Как в воду тогда глядели. Со дня нашей тогдашней встречи прошло совсем немного времени, и грянула новость: Владимира арестовали. Звонки журналистам, связь с родными, первые письма со словами поддержки. В воздухе застыл тяжелый вопрос: «кто из нас следующий?»
Важно понимать. Русская тюремная проза это особый жанр. Начиная с «Записок из мертвого дома», через «Архипелаг ГУЛАГ» и «Колымские рассказы» к «3½» Олега Навального и сборнику «Лимонка в тюрьму» именно через книги о неволе, мы во многом понимаем страну в которой живем. В суровой России, где в свое время «половина сидела, а половина охраняла», места лишения свободы - не просто государственный институт. Это зеркало, в котором отражается общество.
С первых строк повествования, я, человек, проживший не один год за колючей проволокой, вновь словно перешагнул порог следственного изолятора. Автору удивительно точно удалось передать дух и атмосферу тюрьмы. Иерархия заключенных и иерархия ментов, законченные негодяи и достойные люди, голодовки за святое в карцерах и простые человеческие пороки. На удивление знакомые ситуации, персонажи и обстановка. Не так уж много изменилось за десять лет, размышлял я, путешествуя вместе с автором по гулким тюремным коридорам, прокуренным камерам и тесным карцерам. Как и когда-то давно ходит по корпусам СИЗО Анна Каретникова, вот мимолетная встреча с Азатом Мифтаховым, а вот и философский разговор с покойным ныне уже Максимом Марцинкевичем «Тесаком».
От тюрьмы и от сумы не зарекаются. Это скажет даже, кто здесь не бывал. И, особенно хорошо это стоит помнить тем, кто занят борьбой против оккупационного режима. Тюрьма, «мир, который рядом», гораздо ближе чем может показаться на первый взгляд. Жизнь революционера это не уютное существование обывателя. Это трудный и тернистый путь, на котором тюрьма одна из очень вероятных остановок. Такова суровая правда жизни в России. Возможно, понимая это, Володя детально написал и о том, как выживать за решеткой. Начиная с курьезного, и в тоже время, на самом деле, довольно важного момента, касающегося того «как заходить в хату» и общаться с арестантами, до того, как вести себя с администрацией и защититься с юридической стороны.
Идеальный гражданин, кто он? Какой смысл вообще вкладывается в это слово? «Гражданин, пройдёмте», «гражданин начальник»? В современном русском обществе гордое слово «гражданин» ассоциируется именно с этими словосочетаниями, несет в себе негативный эмоциональный заряд. Слыша его, человек, как правило, настораживается. Не по мою ли душу? Не на меня ли обратило свой взор государево око?
Однако, так было далеко не всегда. Еще в седые времена античности Аристотель говорил, что «каждый гражданин должен по мере возможности направлять свои стремления к тому, чтобы быть в состоянии властвовать над своим собственным государством», а уже в Новое Время Шарль Монтескье настаивал на том, что «нужно сначала быть плохим гражданином, чтобы сделаться затем хорошим рабом». Существовало понимание гражданственности в подлинном смысле этого слова.
Ныне же, для большинства гражданство это просто бумага, выданная администрацией РФ с обязательствами перед демоном российского великодержавия. В этом наша национальная беда и трагедия.
