Ужас Европы перед коронавирусом прекрасно понятен.
Люди тщательно и долго обустраивали свою жизнь так, чтобы ее великим итогом, священным Граалем, стала волшебная таблетка от старости.
А затем, возможно, и от смерти.
А пока таблетку не изобрели, вполне успешно решается этапная проблема о максимальном продлении человеческой жизни в ее активном качестве.
«В шестьдесят лет - все только начинается».
Это не пустоте обещание и не лицемерное утешение, это объективная современная реальность.
Все деньги заработаны, весь опыт вдосталь накоплен, все знания, все чувства — все идеально настроено, осмысленно, и готово к настоящей радостной деятельности - жить наконец-то полноценной жизнью, развлекаться в своё удовольствие, впереди ещё три десятилетия совершенно свободного времени, твори что хочешь, ту самую манящую сверкающую мечту, которую всегда мечтал, но не мог ей себя посвятить, поскольку работа-семья-работа.
Лови ее наконец и воплощай. Уже ничего не мешает.
А когда пробьёт твой последний земной час, отходи в мир иной в ясном уме и твёрдой памяти со счастливой улыбкой - ничего не упустил, ни о чем не сожалею; спасибо, было интересно.
И вот вдруг из какой-то жопной китайской чумной дыры, название которой без ста грамм и не выговоришь, вырывается в мир нечто совершенно демоническое.
Вирус, который может быть у кого угодно [причём переносчик зачастую вовсе не чувствует что чем-то болеет] и легко и свободно передаётся от человека к человеку при любом личном контакте.
Но практически ничем не угрожает пресловутым миллениалам, не говоря уже о зуммерах.
Зато очень охотно насмерть жрет людей от пятидесяти и старше.
А вы, допустим, бодрый европейский сеньор лет пятидесяти с небольшим, у вас полжизни впереди, и вы не сомневаетесь, что это будет лучшая половина, и таких планов грандиозных про неё уже придумали, просто объедение.
И вот этому сеньору внезапно объясняют, что его планам в любую секунду может прийти полная и неизбежная хана, вместе с планировщиком.
Неизвестная рука свет внезапно выключит - и поминай, как звали.
И случиться оно может от любого неосторожного движения в каком угодно публичном общественном пространстве.
А может и не случиться. Лотерея такая. Особенная. Китайская. Выиграешь - живи, не выиграешь - штош, все тем будем, передавай привет товарищу Мао.
Естественно, от таких новостей с гражданами приключается паника и истерика.
Причём такого свойства, что простые «психотерапевтические» меры против неё не срабатывают.
Самоизолироваться, обложиться вавилонскими башнями из консервов и рулонов туалетной бумаги, и не вылезать из бункера, пока трижды не позовут.
Но на первый раз не верить, и на второй тоже, мало ли сколько негодяев нынче развелось, ты высунешься, а он тебя монтировкой по башке приласкает и сам в бункер твой залезет, тушёнку твою законную лопать и туалетной бумагой дефицитной подтираться.
В такое опасное время живём.
Разумеется, паника.
Причём дело не только в качестве жизни европейских пенсионеров. Общественные элиты, «класс лиц, уполномоченных принимать решения» - там тоже чаще всего совсем не тридцатилетки.
То есть мы здесь наблюдаем печальный парадокс «Горит пожарная часть»: люди, чья прямая обязанность как-то стабилизировать ситуацию, дестабилизированы ею едва ли не больше всех прочих.
Люди тщательно и долго обустраивали свою жизнь так, чтобы ее великим итогом, священным Граалем, стала волшебная таблетка от старости.
А затем, возможно, и от смерти.
А пока таблетку не изобрели, вполне успешно решается этапная проблема о максимальном продлении человеческой жизни в ее активном качестве.
«В шестьдесят лет - все только начинается».
Это не пустоте обещание и не лицемерное утешение, это объективная современная реальность.
Все деньги заработаны, весь опыт вдосталь накоплен, все знания, все чувства — все идеально настроено, осмысленно, и готово к настоящей радостной деятельности - жить наконец-то полноценной жизнью, развлекаться в своё удовольствие, впереди ещё три десятилетия совершенно свободного времени, твори что хочешь, ту самую манящую сверкающую мечту, которую всегда мечтал, но не мог ей себя посвятить, поскольку работа-семья-работа.
Лови ее наконец и воплощай. Уже ничего не мешает.
А когда пробьёт твой последний земной час, отходи в мир иной в ясном уме и твёрдой памяти со счастливой улыбкой - ничего не упустил, ни о чем не сожалею; спасибо, было интересно.
И вот вдруг из какой-то жопной китайской чумной дыры, название которой без ста грамм и не выговоришь, вырывается в мир нечто совершенно демоническое.
Вирус, который может быть у кого угодно [причём переносчик зачастую вовсе не чувствует что чем-то болеет] и легко и свободно передаётся от человека к человеку при любом личном контакте.
Но практически ничем не угрожает пресловутым миллениалам, не говоря уже о зуммерах.
Зато очень охотно насмерть жрет людей от пятидесяти и старше.
А вы, допустим, бодрый европейский сеньор лет пятидесяти с небольшим, у вас полжизни впереди, и вы не сомневаетесь, что это будет лучшая половина, и таких планов грандиозных про неё уже придумали, просто объедение.
И вот этому сеньору внезапно объясняют, что его планам в любую секунду может прийти полная и неизбежная хана, вместе с планировщиком.
Неизвестная рука свет внезапно выключит - и поминай, как звали.
И случиться оно может от любого неосторожного движения в каком угодно публичном общественном пространстве.
А может и не случиться. Лотерея такая. Особенная. Китайская. Выиграешь - живи, не выиграешь - штош, все тем будем, передавай привет товарищу Мао.
Естественно, от таких новостей с гражданами приключается паника и истерика.
Причём такого свойства, что простые «психотерапевтические» меры против неё не срабатывают.
Самоизолироваться, обложиться вавилонскими башнями из консервов и рулонов туалетной бумаги, и не вылезать из бункера, пока трижды не позовут.
Но на первый раз не верить, и на второй тоже, мало ли сколько негодяев нынче развелось, ты высунешься, а он тебя монтировкой по башке приласкает и сам в бункер твой залезет, тушёнку твою законную лопать и туалетной бумагой дефицитной подтираться.
В такое опасное время живём.
Разумеется, паника.
Причём дело не только в качестве жизни европейских пенсионеров. Общественные элиты, «класс лиц, уполномоченных принимать решения» - там тоже чаще всего совсем не тридцатилетки.
То есть мы здесь наблюдаем печальный парадокс «Горит пожарная часть»: люди, чья прямая обязанность как-то стабилизировать ситуацию, дестабилизированы ею едва ли не больше всех прочих.
