Вчера умерла
Людмила Алексеева — правозащитница, диссидентка, глава Московской Хельсинкской группы. Ей был 91 год.
Она помогала многим заключенным, ходила на суды по «Болотному делу», дождалась каждого из ребят, кто по нему сидел. Людмила Алексеева активно пыталась добиться освобождения политзаключенных.
Так о ней пишет наш сотрудник, бывший узник «Болотного дела» Алексей Полихович:
«Последний раз видел Людмилу Михайловну в апреле. Забежал на 10 минут, чтобы попросить помочь с делом „Сети“. Она обещала поговорить с кем нужно, спросить кого можно. Она была слабая, разговаривала со мной лежа. После освобождения был у нее два или три раза на вечерах, она, и тогда уже с хрупким здоровьем, но находила силы занять место во главе стола, на диване, под неизменным пледом на тонких ногах. Травила диссидентские байки, все время рассказывала одну историю про тюрьму для пожизненников.
А в апреле она лежала в кровати, держала меня за руку на прощание и, как всегда, сопереживала и хотела помочь. Наверное, она и запомнится мне такой — с грустными глазами, с просвечивающей кожей. Похожая на мудрую и добрую черепаху-хранительницу нашего болота.
Мне было всегда неловко. И когда она приходила к нам на суды, еле-еле, с подставочкой или стульчиком, садилась у решетки, и смотрела на нас, немного улыбаясь и немного плача — неловко, потому что ну что это такое, такой человек старый, а тратит силы на нашу судебную рутину. И когда она потом собирала нас у себя дома, всех болотников по одному после отсидки, всех обнимала-целовала, хвалила и искренне радовалась каждому — неловко, потому что ну кто мы, а кто она! И вообще всегда было неловко за ее мощь, историю, за эту громаду прожитого, которая виделась на ее плечах. И главное — неловко было от того, что я не мог понять это великое диссидентское достоинство. Никогда и не пойму.
Конечно, она всех нас сильно оберегала. Конечно, она много нам помогала и в чем-то даже спасла. Теперь нашего оберега нет».
Вечная память.
Фото: Анна Артемьева, «Новая газета»
