Вот мы и дожили до того, что я начал защищать Холмогорова. «Женская славянская культура», «солдаты», «ищут папика». Лорченков, глупый ты человек, все русские ощущают себя европейцами. И не как украинцы - «И Мыкола тоже! Ганс и Франц, возьмите в свою компанию, ну позязя, позязя, позязя!» - а скорее как хозяева в отъезде (фан факт: это самоощущение есть даже у совочков, только вместо Священного Союза они вспоминают Варшавский Договор, «Ой, мы тоже хотели поехать в Баден-Баден, но наш танк поломался»), которым от оставшейся на хозяйстве прислуги приходят смс все долее пугающего содержания: то в дом какие-то махмуды забрались, то какие-то непонятные люди с розовыми волосами выносят отческие гробы, то еще что, «пора-пора уже возвращаться домой, в Европу!»
Предварительно, само собой, починив танк. Что же касается Испанской Гражданской – там русские воевали с обеих сторон, мы настолько глобальная нация, что даже история с Франко – это часть нашей национальной истории, причем хоть белой, хоть красной. От красных в Испании сражалось свыше 2000 человек, 59 получили Героев Советского Союза, от белых – несколько сотен, причем зачастую русские красные и русские белые сходились друг с другом в бою:
«Большинство представителей парижской эмиграции попытались определить во французский полк, однако убежденные монархисты, в силу естественной неприязни к «богомерзкой Франции», предпочли вступить в вооруженные формирования карлистов — рекете. Основная часть русских концентрировалась в терсио Дона Мария де Молина — единственном батальоне франкистской армии, в котором был сформирован отдельный русский отряд. Несколько добровольцев были зачислены в терсио Монтехура, терсио Зумалонореги и иные батальоны.
Чтобы оценить храбрость и самоотдачу белых добровольцев, достаточно обратиться к воспоминаниям очевидцев. Известно, что, когда в конце 1937 года терсио Дона Мария де Молина был брошен в район Кинто против красной интербригады, второй ротой подразделения командовал русский капитан Полухин. Под командованием Полухина русско-испанская рота укрылась в часовне, 12 дней находясь под огнем вражеской артиллерии, периодически обстреливая противника в ответ. Яремчук, вспоминая об этом сражении, называет его «маленьким Альказаром».
Героически сражались и добровольцы из терсио Марко де Белла, отличившись при Бельчите в августе—ноябре 1937 года. Николай Шинкаренко, продемонстрировавший свое мужество при Бильбао в 1937-м, незадолго после своего прибытия получил от Каудильо чин лейтенанта. Для офицеров царской школы было делом чести первыми идти в атаку, не боясь за свою жизнь, посему наших добровольцев, как отмечал Шинкаренко, обескураживала пассивность и безынициативность испанцев. Его слова подтверждает историк Майкл Сидман, по данным которого испанские новобранцы с растущей неохотой подвергали риску собственные жизни.
Среди советских добровольцев-интернационалистов было не менее 800 летчиков, в то время со стороны белых русских — лишь двое. Достоверно известно об одном случае столкновения в бою двух отчаянных пилотов: «белого» Всеволода Марченко, пилотировавшего франкистский бомбардировщик, и «красного» Ивана Еременко, управлявшего республиканским истребителем И-15. Наш доброволец оказался сбит летчиком-красноармейцем, успев, однако, выпрыгнуть с парашютом, после чего героически погиб в перестрелке с испанскими коммунистами. Советские солдаты, узнав о национальности Марченко, потребовали похоронить его с достоинством на городском кладбище, однако спустя некоторое время после этого тело пилота было вырыто местными жителями, симпатизировавшими республиканской власти, и по-собачьи зарыто за пределами города. Так национальная солидарность русских столкнулась с идеологической ненавистью испанцев».
За право интересоваться судьбой Франко с позиции голос имеющих русские заплатили своей кровью. И вы, Лорченков, со своими призывами выступаете хитрым чукчей из анекдота, который обманул кондуктора: купил билет, а сам не поехал.
