m
Лукашенко примеряет «чеченскую модель» отношений с Кремлем.
В последние недели угрозы углубленной интеграции с Россией в виде сохранения у Беларуси лишь номинального суверенитета, когда реальные полномочия по важнейшим внутри- и внешнеполитическим вопросам переходят в Москву, резко возросли.
Процесс сдачи белорусского суверенита России ускорился, в информационной сфере он уже практически произошел.
Пожалуй, в качестве альтернативного заменителя термину БССР-2 можно говорить также о стремительно возросшей вероятности сценария «чеченизации» Беларуси.
Самое наглое, сознательно это делается или нет, сам АГЛ об этом стал проговариваться. Посещая пару дней назад завод «Савушкин продукт» в Орше, говоря о своих переговорах с Путиным, АГЛ заявил буквально следующее:
«Говорю [Путину]: «Давай думать, что будем делать». Он: «Мы знаем, мы знаем чего они хотят!» Путин уже прошел несколько этапов от чеченской войны, и знает, что происходит вокруг границ. И мы с ним договорились, мы с правимся с этой проблемой».
Стоп, к чему тут очень опасно клонит Лукашенко? Не к тому ли, что он и Путин рассматривают потенциальный «уход» Беларуси на Запад (даже мифический, поскольку это вопрос вообще НИКАК не стоит на повестке белорусских протестов) как аналогию чеченскому сепаратизму?
Вообще, АГЛ давно присматривался к «чеченскому» формату отношений с Кремлем «на всякий случай». На тот случай, когда в качестве второго разветвления маячит перспектива быть сметенным под напором народного гнева. Этот самый случай сейчас ускоренно настает.
Оба поддерживают довольно дружеские отношения. Буквально сегодня Кадыров даже обратился к белорусам поддержать АГЛ «в трудные дни».
Кадыров был одним из немногих зарубежных политиков, которые в прошлом году посетили Европейские игры в Минске. Тогда Лукашенко наградил его орденом Дружбы народов. Телеканал СТВ даже представил Чечню в виде суверенного государства.
Даже тип авторитарного режима в Беларуси с конца 2019 года стремительно эволюционировал к персоналистскому военному, очень схожему с бытующим в Чечне (о чем мы ранее подробно писали).
Лукашенко начинает ускоренно вписываться в чеченскую модель взаимоотношений с Москвой. Как известно, у Чечни – на практике особый статус среди российских регионов, и его руководство имеет несколько больше суверенита на подконтрольной территории, нежели то имеет место в других российских регионах. Особенно это касается деятельности местных силовых органов.
Кадыров, так же как и АГЛ, также вполне себе позволяет пререкаться с топовыми российскими чиновниками, включая премьер-министра. Собственно, примерно такой же статус может обрести и Беларусь, если АГЛ примет кремлевскую сделку.
То что при таком сценарии Беларусь номинально останется на политической карте мира, а Чечня формально является часть России – не суть важно. Фактическая степень вольницы Грозного и Минска по внутриполитическим делам и внешнеполитическим связям будет примерно одинаковая. Путин уже фактически запретил АГЛ общаться с западными лидерами. Общими приоритетными партнерами и для Минска, и для Грозного сейчас являются страны Персидского залива.
Помешать такому сценарию может лишь единственный источник власти и носитель суверенита в Республике Беларусь – белорусский народ.
«Мифология Беларуси». Анализ пропаганды, политики и права.
