Y
Скажи-к, скажи-ка, товарищ, за что ты попал в рудники?
За что ты прикован цепями с железной лопатой к груди?
Скажу же, скажу я вам, братцы. Не скрою от вас ничего.
Сижу в рудниках я за дело. Так слушайте ж, братцы, за что:
Однажды я был атаманом. Имел шестдесят молодцов.
Бывало, как из лесу выйдем бить - грабить проезжих купцов.
Обозников всех перережем. Купцов с собой в лагерь возьмем.
А там на деревьях развесим и шкуру ремнями сдерем.
Однажды я вышел на дорогу, и вижу, два путника идут.
Один был монах, другой странник- идут и беседу ведут.
Лишь только со мною поровнялись, я сразу на них наскочил.
Взмахнул по-привычке дубиной, и разом, обоих убил.
И сразу луна засияла. Отца я родного узнал.
Я пал перед ним на колени. И долго над трупом рыдал.
Обшаривши ихние карманы, четыре копейки нашел.
За эти четыре копейки сюда, в рудники, я пришел.
За что ты прикован цепями с железной лопатой к груди?
Скажу же, скажу я вам, братцы. Не скрою от вас ничего.
Сижу в рудниках я за дело. Так слушайте ж, братцы, за что:
Однажды я был атаманом. Имел шестдесят молодцов.
Бывало, как из лесу выйдем бить - грабить проезжих купцов.
Обозников всех перережем. Купцов с собой в лагерь возьмем.
А там на деревьях развесим и шкуру ремнями сдерем.
Однажды я вышел на дорогу, и вижу, два путника идут.
Один был монах, другой странник- идут и беседу ведут.
Лишь только со мною поровнялись, я сразу на них наскочил.
Взмахнул по-привычке дубиной, и разом, обоих убил.
И сразу луна засияла. Отца я родного узнал.
Я пал перед ним на колени. И долго над трупом рыдал.
Обшаривши ихние карманы, четыре копейки нашел.
За эти четыре копейки сюда, в рудники, я пришел.
