Сейчас бы двач аналитиков слушать

Одобряю

Эта такой половой хуй

не, я стара для этого социоблядства и людных мест, увольте

Покупать сертификат

Я ГОЛОСОВАЛ ЗА ДЖОРЖА ФЛОЙДА

Пояснил твоей мамаше в попку

10-летние дети ебутся, а ты нет

Ммм приемные

Открой не русскую подборку на муз агрегаторе, спасибо

Красава

Вы не поверите - не местных она тоже нервирует

Мне нравится Беларусия!

блять кто вообще слушает руки в верх

У тебя какой лвл 25тый? 😂

Я пока себе медотвод купил, чтобы на работе не заебывали. Но обороты вся эта вакцинация набирает быстро

Нич,ниче, все впереди у персидских наглых рож. Заплатят сполна за поддержку  отребья хамасовского. Шоб она у них жахнула, решился бы вопрос с мослами грязными

“Свойственная экономическим властям Германии тенденция к активному интервенционизму становилась все более заметной с момента окончания Первой мировой войны. И реформированный Рейхсбанк, и Рейхсминистерство экономики, и Рейхсминистерство труда, и Рейхсминистерство продовольствия и сельского хозяйства являлись порождением Первой мировой войны и ее последствий. Многие меры контроля, осуществленные после 1933 г., включая закон об электричестве и новый закон о корпорациях, принятый в 1937 г., обсуждались еще в 1920-х гг. Однако после 1933 г. ситуация изменилась: по крайней мере в том смысле, что государство приобрело намного больше полномочий и независимости, чем когда-либо прежде. И в этом отношении гитлеровская риторика о националистической революции служила удобным прикрытием. Тем не менее на практике Рейхсбанк и Рейхсминистерство экономики не испытывали никакого желания дать радикальным членам СА, воинствующим рабочим-активистам НСДАП или комиссарам-гауляйтерам диктовать ход событий. Под лозунгом «сильного государства» чиновники из министерств создавали новую общенациональную структуру контроля над экономикой. Вероятно, не следует удивляться тому, что должностным лицам из РМЭ первые годы работы под началом Шахта запомнились как прекрасное время: «Мы трудились и выполняли распоряжения на потрясающем подъеме. Мы действительно имели власть. В глазах служащих министерства контраст с Веймарской республикой был ошеломляющим. В рейхстаге больше не было слышно партийной болтовни. Бюрократический язык избавился от парализующей формулировки: формально правильно, но политически невозможно». (Адам Туз, “Цена разрушения”)

Вкусная милфа