Артур Шопенгауэр: "Представим себе, что акт зарождения не сопровождался бы ни потребностью, ни похотью, а был бы делом чисто благоразумного размышления: мог ли тогда ещё существовать человеческий род? Не был ли бы тогда всякий настолько сострадателен к грядущему поколению, что, скорее, избавил бы его от бремени существования или по крайней мере не принял бы на себя обязанности хладнокровно возлагать на него такую обузу?"

Виктор Пелевин: "Те, кто стоит близко к кормушке-поилке, счастливы в основном потому, что всё время помнят о желающих попасть на их место. А те, кто всю жизнь ждёт, когда между стоящими впереди появится щёлочка, счастливы потому, что им есть на что надеяться в жизни".

закрой рот, дабы не ляпнуть лишнего в приступе нежности,
так рождаются все ваши «вечности»
и прочая ерунда.
правильно будет: «сейчас я люблю,
но однажды забуду тебя навсегда.»

Дмитрий Чернышев: "Несколько лет назад в Нью-Йорке была хорошая выставка. Фотоаппарат зарядили пленкой, поставили на автоспуск и сбросили с небоскреба. Он летел, вращаясь, и снимал то, что случайно попало в объектив, — окна, людей в окнах, стены, кусок неба. А потом разбился об асфальт. Фотоснимки, сделанные камерой в полете, и стали экспозицией. Мне кажется, что эта фотосессия — хорошая метафора нашей жизни. Нас никто не спрашивал, хотим ли мы рождаться. У этих ли родителей? В этой ли стране? В это ли время? Нет. Нас просто сбросили с небоскреба — лети. И максимум, на что мы способны, — это сделать фотосессию интересной".

Когда Джордж Оруэлл работал диктором на радио BBC, ему приходилось принимать участие в затяжных скучных планёрках, которые проходили в кабинете 101. Позже он дал этот номер комнате пыток в романе «1984».

Тилль Линдеманн: "В молодости я был одержим многими вещами: машинами, одеждой, тупым товаром. Теперь, когда у меня все это есть, я обрел и нечто большее: это понимание, что все эти излишества могут превратить тебя в идиота. В Восточной Германии было мало вещей, однако было некое чувство единения, которого больше не существует. Теперь же мы по уши погрязли в потребительстве, своем эго и индивидуализме. Сейчас место дружбы заняла торговля. После падения Берлинской стены, я съездил в Западную Германию и купил медведей из жевательной резинки и йогурт. Больше ничего там не было".

Когда человеку семнадцать, он знает все. Если ему двадцать семь и он по-прежнему знает все — значит, ему все еще семнадцать.

— Рэй Бредбери

​​Я хотел бы заботиться о тебе — не желая тебя изменить. Любить тебя — оставляя тебя на свободе. Принимать тебя всерьёз — ни к чему не принуждая. Приходить к тебе — не навязывая себя. Что-то дарить тебе — не ожидая ничего в ответ. Уметь прощаться с тобой — не боясь потерять тебя навсегда. Говорить с тобой о моих чувствах — не возлагая на тебя ответственность за них. Делиться с тобой знаниями — не поучая тебя. Радоваться тебе такому — каков ты есть. Если и ты с такими же чувствами шагнёшь мне навстречу — мы сможем обогатить друг друга.

Даже если бы нам стёрли память, я бы находил тебя снова и снова, чтобы остаться.

Eternal Sunshine of the Spotless Mind, 2004

Оливер Сакс: "Потеряв ногу или глаз, человек знает об этом; потеряв личность, знать об этом невозможно, поскольку некому осознать потерю".

Сэмюэл Морзе до 34 лет был художником и не интересовался техникой. В 1825 году посыльный доставил ему письмо от отца, в котором говорилось, что его жена умирает. Морзе немедленно покинул Вашингтон и отправился в Нью-Хейвен, где жило его семейство, но к его прибытию супругу уже похоронили. Этот случай заставил Морзе оставить живопись и углубиться в изучение способов быстрой доставки сообщений на длинные расстояния, что привело к разработке азбуки Морзе и электрического телеграфа в 1838 году.

Андрей Тарковский: "Мне бы хотелось им сказать только то, чтобы они умели больше находиться в одиночестве. Любили быть наедине с самим собой побольше. Беда нынешней молодежи в том, что они стараются объединиться на основе каких-то шумных действий, порой агрессивных. Это желание объединиться для того, чтобы не чувствовать себя одиноким — это плохой симптом. Мне кажется, каждый человек должен учиться с детства находиться одному. Это не значит, быть одиноким. Это значит — не скучать с самим собой. Человек, скучающий от одиночества, находится в опасности с нравственной точки зрения".