Рассказчик действует на уровне голоса и слуха. Прозаик — на уровне сердца, ума и души. Писатель — на космическом уровне. Рассказчик говорит о том, как живут люди. Прозаик — о том, как должны жить люди. Писатель — о том, ради чего живут люди.

"Записные книжки"

Есенин – алкаш. Маяковский – параноик. Оба – самоубийцы. Бродский – тоже, ибо курил, несмотря на запреты врачей, что и стало причиной инфаркта. А между тем – гениальные люди, которых все знают и все любят.

Но в школе всё виделось как-то иначе. Там все писатели и поэты будто выхолощенные памятники, родившиеся сразу же высеченными из бронзы и мрамора. Мы просто не видели в них людей, потому что учителя беспощадно вырывали их из контекста!

Вот вы знали, что Есенин женился на ирландке, не зная английского? А о панической боязни Маяковского заразиться инфекцией? А про то, что Марина Цветаева де-факто убила собственную дочь?

Учителя об этом не говорят, а ведь о писателях и поэтах куча историй и лишь меньшая часть из них – о литературе. Присоединяйтесь к каналу «В контексте», чтобы быть в курсе главных литературных казусов и баек. «В контексте» – ваш шанс блеснуть интеллектом в любом разговоре об искусстве.

Временами Маруся испытывала полное отчаяние. Угрожала Разудалову самоубийством. Именно тогда в его репертуаре появился шлягер:

     Если ты пойдешь
     к реке топиться,
     приходи со мной,
     со мной проститься!
     Эх, я тебя до речки провожу
     и поглубже место укажу...

"Иностранка"

У Ахматовой когда-то вышел сборник. Миша Юпп повстречал ее и говорит:
— Недавно прочел вашу книгу.
Затем добавил:
— Многое понравилось.
Это "многое понравилось" Ахматова, говорят, вспоминала до смерти.

"Записные книжки. Соло на Ундервуде"

Как-то раз пришел сантехник. Пришел и все испортил. Отвинтил краны. Перекрыл газ. Вывел из строя уборную. Затем попросил шесть рублей и ушел. Ушел и, естественно, запил. А мы остались без воды и без удобств.
Я терпел четыре дня. Затем разыскал пьяного водопроводчика. Втащил его на пятый этаж. Достал охотничье ружье. Сел на табуретку и говорю:
— Шаг в сторону — побег! Стреляю без предупреждения!
Два часа трудился водопроводчик. Кран починил. Газ починил. Потом говорит:
— Пусти в уборную, начальник!
— Починишь — сходишь.
Так он все и починил. И только в самом конце задумчиво произнес:
— Надо было тебя сразу же монтировкой перетянуть!
— Верно, — говорю, — но поздно...
Так было в Союзе. Один раз добился справедливости. С оружием в руках.

"Марш одиноких"

В Нью-Йорке ничего смешного не происходит, разве что Бахчанян сказал Саше Соколову, что тот «окончил школу для дураков с золотой медалью». И еще, один неизвестный Вам человек, Марат Стронгин, купил дом, два месяца пытался его кому-нибудь сдать, и в результате дом сгорел, на что Бахчанян реагировал заявлением:
«Если дом не сдается, его уничтожают».

Из письма Игорю Ефимову. Апрель 1986

Искренне рекомендуем канал @madlythoughts, автор которого пишет о кино. Статьи про классический и современный кинематограф, а также личные заметки об индустрии.

Театральный мир «Догвилля», Вим Вендерс и Трюффо, увлекательные опросы для почитателей мира кино и постоянные рекомендации фильмов, над которыми стоит задуматься — вот такой могучий коктейль вы найдете.

👉🏻 А также присоединяйтесь к их новенькому киноклубу, где проходят встречи в онлайн-формате: @madlythoughtschat

Помню, меня пригласили читать стихи в университет. Вечер вел профессор и литературный критик Наумов, и он несколько раз произнес мою фамилию через «е» — Нейман, и тогда я стал называть его Неумов, и сидевший на задней скамье студент Довлатов, и до и после того жалимый перевиранием собственной фамилии, радостно фыркал и лыбился.

Анатолий Найман. "Персонажи в поисках автора"

Таллиннская эпопея завершилась. Я уезжал в красивом ореоле политических гонений. Какие-то люди украдкой жали мне руки:

— Ты не один, старик!

Ходили слухи, что я героически нес крамольный транспарант от Мустамяэ до здания ЦК. А выступал — не то за легализацию бриджа, не то за освобождение штангиста Мейуса, который из ревности придушил свою жену...

"Ремесло. Невидимая книга"

Меня зачислили в бригаду камнерезов. Нас было трое. Бригадира звали Осип Лихачев. Его помощника и друга — Виктор Цыпин. Оба были мастерами своего дела и, разумеется, горькими пьяницами.
При этом Лихачев выпивал ежедневно, а Цыпин страдал хроническими запоями. Что не мешало Лихачеву изредка запивать, а Цыпину опохмеляться при каждом удобном случае.

"Чемодан"

Тетка знала множество смешных историй.
Потом, самостоятельно, я узнал, что Бориса Корнилова расстреляли.
Что Зощенко восславил рабский лагерный труд.
Что Алексей Толстой был негодяем и лицемером.
Что Ольга Форш предложила вести летосчисление с момента, когда родился некий Джугашвили (Сталин).
Что Леонов спекулировал коврами в эвакуации.
Что Вера Инбер требовала казни своего двоюродного брата (Троцкого).
Что любознательный Павленко ходил смотреть, как допрашивают Мандельштама.
Что Юрий Олеша предал своего друга Шостаковича.
Что писатель Мирошниченко избивал жену велосипедным насосом...
И многое другое.
Тетка же помнила, в основном, смешные истории. Я ее не виню. Наша память избирательна, как урна.

"Наши"

У меня не осталось иллюзий, которые были на первых порах, а ведь многие из русских писателей до сих пор во власти иллюзий. Им кажется, что к ним, если не сегодня, то завтра, ворвутся издатели и агенты с бланками договоров в руках и будут выхватывать друг у друга рукописи этих писателей. Ничего подобного никогда не происходило и не произойдет.
Из русских писателей добился несомненного успеха один Иосиф Бродский. Остальные, как правило, врут.

Писатель в эмиграции. Интервью, данное журналу "Слово". 1991.

ЛЕНИНГРАДЦЫ В КОМИ

(Донат! Этот стишок вызывает рев у 20 процентов присутствующих. Это ленинградские ребята).

И эту зиму перетерпим, охры
И будем драться
Мы с переулка Шкапина,
мы с Охты
Мы — ленинградцы.
Мы так и не научимся носить
Военной формы
Мы быстро отморозили носы
Отъели морды

Я помню воздух наших зим
И нашу сырость
И профиль твой, что так красив
И платья вырез

Мне б только выбраться живым
Мне б только выжить
Мне б под ударом ножевым
Себя не выдать.

Донат. Последняя партия стишков — отбросы. Некоторые я вообще не посылаю, чтоб тебя не пугать. Но в общем надо повысить требовательность. Так и сделаем. Сейчас у меня в производстве один неплохой стишок про ночные тактические учения.
Привет Люсе и Ксанке. Скоро напишу письмо Ксанке лично, с картинками.
Жду писем.

С. Довлатов.

Из армейского письма Сергея Довлатова отцу, Донату Мечику. Осень 1962

На русском языке:

- жёг Пушкин;
- давил Толстой;
- подтрунивал Чехов;
- матерился Довлатов;
- складывал Бродский;
- рычал Летов;
- отстреливались ДДТ;
- дребезжал Сплин;
- ругался BadComedian;
- подначивал Киселёв;
- любила мама;
- шутил лучший друг;
- хвалили в школе;
- грузили на работе;
- бурчали на кассе;
- горели в комментариях;
- скандалили этажом выше.

На русском происходила, происходит и будет происходить вся красивая, разная, живописная русская жизнь, и красноречиво говорить на этом красноречивом языке нужно не только писателям и поэтам, но и всем нам, потому что это не только язык книг и стихотворений, это язык всего.

Выучите больше слов, вспомните важные правила, удивитесь необычным советам и избегайте непростительных ошибок вместе с «Предлогом»«Предлогом» — стильным образовательным каналом, на который стоило бы подписатьсяподписаться.

Под окнами экскурсионного бюро сидели туристы. На скамейке, укрывшись газетой, лежал Митрофанов. Даже во сне было заметно, как он ленив…

"Заповедник"

С чем имеет дело хороший переводчик? Он имеет дело не с песнями. Он имеет дело с временем. А число словарей, в общем-то, пополняется. Вышел, например, «Словарь блатного жаргона». Издал его в эмиграции писатель А. С. Скачинский. В Союзе он был малоизвестным литератором. Естественно, сидел. Упомянут Солженицыным в «Архипелаге» как почти единственный зек, успешно бежавший из магаданского лагеря.
Будучи заключенным, Скачинский увлекся языковыми проблемами. На богатом лагерном материале подготовил словарь. Смог издать его только на Западе.

Когда-то я разослал этот словарь чуть ли не всем знакомым переводчикам. Все они были счастливы. Профессор Дон Финн — большой чудак, американский коммунист и великий знаток русской литературы — написал мне: «Дорогой подельник! Благодарю тебя за железньш словарь. Думаю, что он будет в жилу». И подписался: «Тихий Дон».

"Переводные картинки"

Отношения наши были построены четко. Миша брал для меня у тещи лук, сметану, грибы и картофель. Плату с негодованием отвергал. Зато я каждое утро давал ему рубль на вино. И удерживал от попыток застрелить жену Лизу. Иногда с риском для моей собственной жизни.
Получалось — мы в расчете.

"Заповедник"

Леве Баранову за шестьдесят. Он бывший художник-молотовист. В начале своей карьеры Лева рисовал исключительно Молотова. Его работы экспонировались в бесчисленных домоуправлениях, поликлиниках, месткомах. Даже на стенах бывших церквей.

Баранов до тонкостей изучил наружность этого министра с лицом квалифицированного рабочего. На пари рисовал Молотова за десять секунд. Причем рисовал с завязанными глазами.

Потом Молотова сняли. Лева пытался рисовать Хрущева, но тщетно. Черты зажиточного крестьянина оказались ему не по силам.

Такая же история произошла с Брежневым. физиономия оперного певца не давалась Баранову. И тогда Лева с горя превратился в абстракциониста. Стал рисовать цветные пятна, линии и завитушки. К тому же начал пить и дебоширить.

Соседи жаловались на Леву участковому милиционеру:

— Пьет, дебоширит, занимается каким-то абстрактным цинизмом...

"Иностранка"

Сергей Довлатов у себя дома в Ленинграде, на ул. Рубинштейна, 23. 1970-е.

Мы прощались — он улетал в Вену, я в Техас. Стояла ночь и чернота, кафельный Нью-Йорк. Мы обменялись часами и очками. Больше мы не встречались. Я ношу часы Довлатова и хожу в его очках, мир притемненный. Узнав о его смерти, я запил и пил 12 дней стакан за стаканом, яд за ядом (по талонам), пока не свалился в руки медиков института им. Бехтерева, 5-е отделение, хорошо хоть, врачи были друзья, откачали. Русские банальности. НЕ ПЬЮ.

Виктор Соснора. "Сергей"