В нулевые я дружил с ребятами из White.Trash.For.Cash, это была такая безбашенная группировка на стыке моды и эвентов — делали то показы, то вечеринки. Обычно одно перетекало в другое. Там зарождался стрит-стайл, а околофутбол братался с парнями в платьях и мейк-апе.
Они лепили принты с беспризорниками на шмотки, когда Гоша Рубчинский ещё работал в парикмахерской. Но чего-то им, видимо, не хватило: таланта ли, а может, терпения. Они бесследно исчезли, вместе со своей студией на Бауманской с непрекращающейся 24/7 вечеринкой и дешёвым шампанским «Надежда».
Одна из их тус была в военном, тогда ещё полузаброшенном, бункере на Таганке — 20 этажей вниз под землю на маленьком лифте.
Сейчас бы такое вряд ли разрешили: несколько тысяч людей на один маленький лифт и под землю. Пожар или давка — и это бы навсегда стало большой городской трагедией. Но в лужковской Москве вопросы решались легко, а о безопасности никто не думал.
И естественно, в то время и вокруг всего этого было много наркотиков. Мы делали с ними какую-то вечеринку. Ребята не говорили ни на одном из языков ООН и я, чистенький домашний мальчик после МГИМО, помогал им иногда с иностранными привозами. Адовых и одновременно смешных историй было столько, что они все смешались в памяти в один протяжный гул из басов и стробоскопов.
Тогда же я увидел передоз не танцполе. Это была тусовка в клубе, которым владел сын Кобзона. У White Trash был водитель-раннер, который должен был сопровождать модную тогда группу из UK со словом Trash в названии. Собственно, этот водитель и передознулся, прямо там на танцполе. Выглядело это жутко. Вечеринку никто тогда даже не подумал остановить, а парня в итоге откачали. Только помню истошные вопли: «прижми ему язык!!»
Вспоминаю, что мы отвечали артистам, на вопрос: «где же наш водитель?»
«Извините, не подумайте ничего плохого, но у него overdose. Мы сейчас вам поймаем такси «с руки».
Надо сказать, что «артисты» сами были не в лучшем состоянии. Мы потом с ними ещё висели сутки на квартире, кажется.