Она проскользнула под мечом противника, рассчитывая, что тот не успеет остановиться и ударит с другой стороны. Так и получилось — она редко ошибалась в расчётах — недостаток воинской силы полностью компенсировался смышленостью и умением просчитывать на несколько шагов вперёд. И ловкостью. В ловкости ей равных не было.
Следующей целью был намечен лучник не более чем в десяти шагах. С такого расстояния, если не поспешить, он точно не промахнётся. Одна стрела просвистела прямо около левого плеча, чуть не задев доспех, от второй уже пришлось отклониться — лёгкий прыжок в сторону, походка горной лани (хоть не деревенской козы, как говаривал старик, и на том спасибо, усвоила урок, дедушка), третья стрела была отбита мечом, четвертую лучник пустить не успел. И уже никогда не пустит, усмехнулась она.
Сзади послышался шорох. Она быстро обернулась, успев принять лучшую свою позицию — две руки чуть ниже лица сжимают меч под углом в 45 градусов. С её невысоким ростом так было лучше всего: почти всякий мужчина был выше её, а нападавшие со спины обычно атаковали одинаково — обрушивали удар сверху, на голову жертвы. Так было и в этот раз, и сейчас мечу противника, мокрому от тёмной крови, не суждено было коснуться даже волос девушки: её меч преградил дорогу. Пара секунд — целая вечность, чтобы посмотреть в глаза друг другу и ощутить недоумение и ненависть противника, поднапрячь левый локоть, сделать быстрое движение правой рукой — и противник хотя бы на шаг отброшен (ох ругаться будет потом старая лекарка за сорванные суставы). Пара быстрых ударов снизу (воины шутя называли их женскими, потому как именно женщины их чаще всего и использовали, на самом же деле они требовали гораздо большей сноровки, чем удары сверху), и из живота врага хлещет кровь. Он падает наземь. Рана не достаточно глубокая, чтобы умереть сразу же, но достаточно смертельная. И смерть эта мучительна. Наши враги хоть и свиньи, но всё-таки люди, воины. Уйти без страданий — тайная мечта каждого. Она быстрым взмахом перерезала ему горло.
Оглянулась вокруг. Лошади стояли в роще, в ручье тихо журчала, переливаясь жемчугом и алмазом, вода, отражая восходящее солнце. Тишь и благодать — только если не смотреть на луг, закапанную кровью зелень и изувеченные тела. Таковы были порядки, естественное течение кровожадной жизни. Враг был разбит, уцелевшие сбежали, не прихватив даже лошадей павших. Воины обходили тела, ища среди врагов своих раненых — сегодня погибали только враги. Сегодня был верный день.
Наконец все раненые получили помощь, тела недругов были преданы огню. Было всего часа два за полдень.
Она достала меч и посмотрела на него. Липкий, в чужой крови и земле. Негоже воину с таким оружием сражаться.
- Эй, Элвар, я схожу к ручью.
Элвар нашёл её среди воинов, осмотрелся вокруг — опасности вроде не было, да и она уже не та, что была в самом начале — почти любому из нас фору даст. Он кивнул.
Вода в ручье была прозрачной — недаром источник, давший ему начало, находился в Хрустальных горах. Она подобрала одежу, села на камень около воды и принялась чистить меч. Хрусталь воды быстро смыл багряную жидкость, что когда-то текла по жилам людей.
Она поцеловала меч, служивший ей верой и правдой вот уже несколько лет и пошла обратно.
Зазвонил будильник. Эта проклятая мелодия так достала, что сил уже нет. Она схватила его и кинула на пол. Что-то треснуло, телефон заткнулся. То-то же, — со злорадством подумала она, пока не поняла, что телефон теперь наверно, нести в починку.
Вытянула руки вверх, потянулась и облизала пересохшие губы. Во рту появился вкус металла, вкус стали.
С чего бы это?