На «Площади перемен» — минута молчания. В конце минуты тишины многие люди подняли вверх руки со знаком виктори.
Сюда съехались люди из разных районов Минска, они несут цветы. Говорят, в небольшом цветочном неподалеку они уже заканчиваются.
Люди скандируют «Жыве Беларусь!», «Не забудем, не простим!», 'Трибунал!'.
Александр держит свечу, плачет. Ему 36, он приехал из Золотой горки.
— Есть понимание, что когда режим сменится, а он сменится, несмотря на то, что белорусы мирные люди, этим людям придется убегать из страны.
Журналист Александр приехал из Кунцевщины, ему 28 лет. Сегодня здесь не по работе. Ехал на «Площадь перемен», узнал о смерти Романа в такси.
— Я думал, что самое ужасное, что может произойти — это то, что Оле Хижинковой дали еще 15 суток, но нет, это не самое плохое. Что-то невероятное творится.
Сюда съехались люди из разных районов Минска, они несут цветы. Говорят, в небольшом цветочном неподалеку они уже заканчиваются.
Люди скандируют «Жыве Беларусь!», «Не забудем, не простим!», 'Трибунал!'.
Александр держит свечу, плачет. Ему 36, он приехал из Золотой горки.
— Есть понимание, что когда режим сменится, а он сменится, несмотря на то, что белорусы мирные люди, этим людям придется убегать из страны.
Журналист Александр приехал из Кунцевщины, ему 28 лет. Сегодня здесь не по работе. Ехал на «Площадь перемен», узнал о смерти Романа в такси.
— Я думал, что самое ужасное, что может произойти — это то, что Оле Хижинковой дали еще 15 суток, но нет, это не самое плохое. Что-то невероятное творится.
