Земную жизнь пройдя до половины, Я очутился в сумрачном лесу, Утратив правый путь во тьме долины.
Каков он был, о, как произнесу, Тот дикий лес, дремучий и грозящий, Чей давний ужас в памяти несу!
Так горек он, что смерть едва ль не слаще.
Но, благо в нем обретши навсегда, Скажу про все, что видел в этой чаще.
Не помню сам, как я вошел туда, Настолько сон меня опутал ложью, Когда я сбился с верного следа.
Но к холмному приблизившись подножью, Которым замыкался этот дол, Мне сжавший сердце ужасом и дрожью,
Я увидал, едва глаза возвел, Что свет планеты, всюду путеводной, Уже на плечи горные сошел.
Тогда вздохнула более свободной И долгий страх превозмогла душа, Измученная ночью безысходной.
И словно тот, кто, тяжело дыша,
На берег выйдя из пучины пенной, Глядит назад, где волны бьют, страша,