Сижу я на обычном месте. А рядом со мной старуха сыпется вся как человек песочный. То, что я предложу ей свое место— де-юре эйджизм, а де-факто — воспитанность.
Сижу я на обычном месте. А рядом со мной старуха сыпется вся как человек песочный. То, что я предложу ей свое место— де-юре эйджизм, а де-факто — воспитанность.