Обыкновенный фашизм
Возле ИВС на Окрестина сегодня собрались многочисленные родственники тех, кого не могут дождаться дома с 9 по 12 августа. У входа за ними наблюдает ОМОН, с крыши в бинокли следят за обстановкой силовики в черном. «Вчера меня освободили, но там, возможно, остался мой сын, и я до сих пор не знаю, что с ним. Мне страшно от мысли, если он здесь. С женщинами еще не так жестоко обращались: нас было 36 в четырехместной камере, не били, но когда мы слышали, как избивают ребят, мы плакали навзрыд», — рассказала Елена, которую вчера выпустили со штрафом в 20 базовых величин. За двое суток, которые она провела в ИВС, им не давали пищи и воды. Как люди ищут своих близких на Окрестина и какие, по их словам, там условия содержания — в материале TUT.BY.
Елена с дочкой Софьей и девушкой сына тоже ждала вестей под стенами ИВС. Ее только вчера саму освободили со штрафом в 20 базовых величин. А вот что с сыном, она не знает до сих пор. Парень впервые проголосовал и вечером 9 августа вместе с девушкой, мамой Еленой и сестрой Софьей вышел к стеле. Когда на проспекте начали взрываться светошумовые гранаты, семья развернулась домой. В какой–то момент Елена с сыном остались одни, потеряв из виду остальных.
— Я обернулась и увидела, что сына задерживают, бросилась к нему — так мы оказались на полу автозака. Нас часа два возили по городу, потом пересаживали в другой автозак. И если женщин еще волокли мягко, то мужчин перебрасывали очень жестко, били постоянно. Сыну еще при аресте выбили зуб. Матерились и избивали со словами: «Мы вас научим, за кого голосовать. Мы вас научим, кого любить». Когда приехали на Окрестина, мужчин поставили под дождем на колени — так они стояли часа четыре. Мы слышали, как их избивали, и после — крики стояли страшные, мы в камере плакали. Нам было страшно это слышать.
Сначала, говорит Елена, 13 задержанных с нею женщин поместили в четырехместную камеру. Места хватало. Назавтра их перевели уже в шестиместную камеру, разместив там 36 женщин.— Ни бумаги туалетной, ни средств гигиены, ни воды — ничего не дали. Сказали вытираться майками. Благо, когда мужчина–надзиратель сменился женщиной, то та была хорошая: отрывала кусочки бумаги и подавала в камеру. Воду, наловчившись, пили из–под крана. Еще было очень душно. В последний день, после суда, условия ухудшились: 52 человека поместили в четырехместную камеру. Там мы могли только стоять. Одна пожилая женщина расплакалась и обратилась к надзирателю со словами: «Давайте, запускайте нам газ». Мужчины тоже в камерах сидели по 40−60 человек.
Среди задержанных женщин, говорит Валентина, была также активистка из штаба Светланы Тихановской.
— Активистка отказывалась что–либо говорить и подписывать, ее несколько раз выводили из камеры, и нам казалось, что били. Но она говорила, что не били, а унижали: заставляли расставлять широко ноги, становиться на колени лицом в пол, хватали за волосы. Была еще в камере и гражданка России, которая просила позвонить в посольство, отказывалась раздеваться и выполнять их требования. Ее, рассказывала, пугали тем, что посадят на бутылку… Была еще женщина, бывшая «сиделица», говорила, что просто с подругой вышла за водкой и была задержана. Было много молодых девушек. Одна рассказала, что когда ее задерживали, то запихнули в рот белый браслет, душили и говорили: «Жри свой браслетик»…
Но самые жесткие условия, говорят те, кто вышел, были у мужчин. В камерах содержится иногда в десять раз больше людей, чем положено. Можно только стоять. Дышать (а на улице стояла жара) просто невозможно. Чтобы как–то циркулировал воздух, ребята просили не закрывать «кормушку» — дверцу в двери камеры.
— Чтобы хоть как–то дышать и не терять сознания, ребята махали майками над головой. Самое страшное, когда надзиратель грозился закрыть «кормушку», если кто–то из задержанных возмущался или задавал какой–нибудь вопрос, — говорит Маша, ждущая вестей о своем парне под стенами ИВС. — Еще рассказывали, что мужчин очень избивают. Сюда и правда, особенно вчера, подъезжало много скорых.
Читать полностью: https://news.tut.by/society/696375.html
