Вот тут (
http://echo.msk.ru/programs/odin/1812214-echo/) Венедиктов разбирает кейс с помощником Шувалова, который не дал нашему корреспонденту Маше Плюсниной задать вопрос про самолеты-квартиры, и приходит к удивительным умозаключениям, что, дескать, пресс-секретарь все делал правильно, оберегая своего шефа, а журналист — нет, так как просто не надо было заранее сливать вопрос пресс-секретарю. Надо, мол, было просто идти и задавать вопрос в лоб.
Во-первых, сомневаюсь, что пресс-секретарь все делал правильно. Оберегать шефа от сложных вопросов — это функция плохого пресс-секретаря. Функция хорошего пресс-секретаря — готовить шефа к ответам на любые вопросы, в том числе самые сложные и неприятные. Венедиктов пишет, что и западные пресс-секретари оберегают своих подопечных, — ну не знаю, у АА тут опыта больше, но вряд ли пресс-секретарь американского министра спрашивает у журналистов перед брифингом, какие вопросы те собираются задавать. Мне кажется, это все-таки российская особенность работы со СМИ.
Во-вторых, ну давайте представим: пресс-секретарь приехавшего в регион московского чиновника спрашивает у местных журналистов, о чем они желают спрашивать вице-премьера? Ты очень хочешь спросить у чиновника про частный самолет, на котором он прилетел. Что делать? Вариант: а). Сказать правду; б). Соврать, что задашь другой вопрос, в). Ничего не говорить, но потом попытаться задать вопрос на брифинге, г). Обвинить пресс-секретаря в непрофессионализме и гордо уйти (так тоже кто-то советовал в обсуждениях).
Пункт «в» — почти без шансов на успех, потому что брифинг выглядит как 2-3 быстрых коротких вопроса, и спросить тут что-то мимо воли пресс-секретаря почти никогда не удается. Пункт «б» позволит задать нужный вопрос. Но он также предполагает, что ты должен человеку, которого первый раз видишь, по умолчанию лгать. Ну, черт его знает, может, так и надо, но я как-то привык, что нужно стремиться говорить людям правду (возможно, это наивно). Кроме того, это все-таки профессиональная среда — здесь выстраиваются какие-то отношения, контакты, и в том числе здесь важен вопрос доверия. Хотя задать вопрос очень важно, все-таки журналист не живет всю жизнь ради одного вопроса: он находится в процессе коммуникации с коллегами, пресс-секретарям и ньюсмейкерами, и ему важно, чтобы у него была репутация честного человека.
Пункт «г» — совсем смешно. Ну, ок, ты выскажешь свое «фи» и уйдешь. Еще двадцать твоих коллег останутся. Никто даже не заметит прекрасного гордого жеста.
Я бы, ставя себя на место Маши, тоже, пожалуй, выбрал бы пункт «а» — и абсолютно искренне сказал, что собираюсь задать чиновнику закономерный вопрос про разоблачения. И при этом надеялся бы, что не знакомый мне пресс-секретарь поведет себя как профессионал, а не как пугливый холуй.
И еще, просто посмотрите на это так: Шувалов приезжает в Екатеринбург, и единственный журналист за долгое время, который пытается задать ему вопрос про разоблачения Навального, — Маша Плюснина из
Znak.com. Пресс-секретарь говорит ей, что задавать такой вопрос не стоит, но она все равно обещает его задать. Тогда ее просто не пускают на брифинг. Маша пишет об этом. И теперь кто-то всерьез обсуждает, что Маша была не права, а пресс-секретарь Шувалова — очень даже прав. Как-то это перевернуто.