Бабушка узника московского дела Никиты Чирцова каждый день выходит на пикеты в родных Березниках: требует освободить внука.

Вскрывший в себе вены Вячеслав Крюков из «Нового величия» спрашивает, «сколько еще будет продолжаться это издевательство над нами»?

Аня Павликова и Константин Котов женятся под арестом.

Настя Шевченко по делу о «нежелательной организации» под арестом отмечает день рождения.

Власть борется не с преступлениями. Она борется с самой жизнью: со справедливостью, здравым смыслом, семьей, любовью. Если бы Россию захватили какие-нибудь марсиане со щупальцами, торчащими из боевых треножников, они и то не могли бы лучше доказать свою нечеловеческую сущность. Никакие холодные щупальца не сравнятся вот с этим поведением теплокровных (наверно) судей, следователей и прокуроров.

Ничто человеческое им не нужно.

Единственно возможное решение при виде молодых влюбленных, при виде людей, доведенных до самоубийства, при виде бабушки, у которой отняли внука, это… «Это – посадить их в тюрьму», – говорят на вид вполне себе люди. Хотя кто знает, что там под голубыми мундирами, черными платьишками и за забором на Старой площади. Очень может быть, что не зря он там стоит, этот забор.

Расчеловечивание – оно так и происходит. Когда две руки, две ноги, а при этом моральные нормы – откуда-то с Марса. Что же это такое нужно было читать в детстве, чтобы полностью выжечь в душе любые человеческие чувства?

Кто-то с самого начала был равнодушным. Кто-то решил, что власть делает его выше прочих, этаким Раскольниковым. А мы промолчали. И теперь пожинаем плоды.

Да что вы говорите? Пожигайло из Общественной палаты решил запретить английский язык и театры? Никогда такого не было – и вот опять. Знаете, у нас очень короткая память. Этот Пожигайло повторяет замечательные идеи практически каждый год. И каждый год они вызывают один и тот же эффект – тот самый, который ему и нужен. Бум! Бах! Ох! Ах!

Ну вот, например, 2013 год: «Хоровое пение, утраченное после распада СССР, и есть та скрепа страны, о которой говорил президент».

2014 год: «Запретил бы английский язык на 10 лет, а лучше на 40!»

2017 год: «Глава Общественного совета при Министерстве культуры РФ Павел Пожигайло предложил «законодательно ограничить деятельность иностранных цирков».

2018 год: «В «Смерти Сталина» оскверняются наши исторические символы — советский гимн, ордена и медали. Маршал Жуков изображается придурком».

Можно и еще, но дальше лень искать. То есть память у нас – птичья. Выходит человек на Красную площадь с пустым плакатом – его задерживают. Ох! Ах! Проходит пара лет – снова пустой плакат, снова задержание – ох! Ах!

Или Болотное дело – невероятное преступление власти. Прошло 7 лет – московское дело. «Да что же вы творите, ироды?!» Ровно то же, что и все последние годы.

Не Пожигайло надо бояться, а тех, при ком он цветет. Это они одобряют про английский язык и театры. И уже не смеются над шуткой, а морщат лобики: хорошая идея, почему бы и не попробовать, наконец.

Мосгорсуд оставил под домашним арестом фигуранта «московского дела» Сергея Фомина, обвиняемого в участии в «массовых беспорядках» на акции 27 июля. Об этом сообщает корреспондент «МБХ медиа».

Ранее суд продлил домашний арест Фомину на три месяца, до 8 января 2020 года

https://mbk-news.appspot.com/news/mosgorsud-fomina/

История с «Газетой Гудкова» превратилась в анекдот. Усилия, которые государство прикладывает, чтобы не зарегистрировать это СМИ, настолько комичны, что суды мы ни в коем случае не бросим. Нам это совсем не трудно, а макать Роскомнадзор носом в их собственный позор – бесценно.

Пишет Алексей Обухов:

Останкинский суд отказался обязать Роскомнадзор зарегистрировать «Газету Гудкова». Судья Меньшова, хрупкая и утомленная своей работой женщина, даже не пыталась изобразить раздумья: в совещательной комнате она не провела и минуты.

Не знаю, что будет написано в мотивировочной части (ждём в течение пяти дней), но аргументы Роскомнадзора... О, эти аргументы! На них была потрачена пачка бумаги, вплоть до распечатанного штатного расписания РКН. А все ради одного абзаца: не доказал, что не сидит в тюрьме.

Краткое содержание предыдущих серий: после многочисленных возвратов документов (то не доказал отсутствие второго гражданства, то не принес справку от любого Гудкова, что он не против названия газеты, то не указал в одной строке заявления почтовый индекс и получил сообщение об этом бумажным письмом)... После всего этого Роскомнадзор потребовал от меня доказать, что я не сижу в тюрьме, дееспособен, старше 18 лет и не являюсь террористической организацией. На этом месте я и пошел в суд.

Показал судье сайт Роскомнадзора, раздел «Комплектность документов». https://rkn.gov.ru/mass-communications/smi-registation/p851/
Там размещен их закрытый перечень: я все принес. Показал сайт Госуслуг, где написано, что справку про судимость, если ему надо, РКН должен раздобыть сам РКН. https://www.gosuslugi.ru/16175/10/info/2.

И в ответ от его юриста услышал: понимаете, нет никакой формы такой справки. Мы ее и запрашивать не можем, это нигде не прописано. Поэтому убедите нас, что не сбежали из тюрьмы и не судимы.

– Как?!

– А вы просто заново подайте документы и допишите об этом в анкете от руки. Или на отдельной бумажке.

– А где гарантии, что завтра вы не отправите меня за справкой в Сирию, что я на террорист?

– Но мы должны убедиться, что вы можете быть учредителем СМИ.

В общем, мы, конечно, идём в апелляцию. Но идею я запомнил: если сообщить в Роскомнадзор, что я теперь их начальник, они поверят. Главное – написать от руки и поставить подпись.

Кстати, жаль, что, будучи в Таджикистане, я не догадался попросить у афганских пограничников справку о том, что не террорист. В двух шагах же был. Роскомнадзору хватило бы.

P.S. Спасибо юристу Правозащиты Открытки Алене Борисовой за то, что сегодня смеялись вместе.

Я снова о суде. Вчера на 2 месяца вновь продлили меру пресечения Вячеславу Егорову. Его, напомню, судят по дадинской статье: именно на нем, в Коломне, опробовали ее реанимацию еще до дела Котова. Сначала откатали на подмосковном экологическом протесте, потом добрались и до московских выборов.

Я сам прекрасно вижу, что в последнее время мой блог – это какая-то бесконечная судебная хроника. Не потому, что, проведя в камере 36 суток, я не могу писать ни о чем другом. Могу. Но вся политика в России сейчас сводится к этим судам. Борьба за свободу стала буквальной: это на самом деле борьба за то, чтобы ни в чем не повинные люди не сидели за решеткой.

Поэтому я не понимаю, как можно всерьез обсуждать какую-то Сирию или каких-то африканцев в Сочи. Где они – а где мы? Мы – в тюрьмах, под следствием, в судах, которые не пытаются соблюдать и видимость приличий. Даже сегодняшний иск по «Газете Гудкова»: если «судья» проводит в совещательной комнате меньше минуты, то о каком отправлении правосудия тут говорить? Даже на отправление естественной надобности нужно больше времени и сил.

Вячеслав Егоров не сделал ничего противозаконного. Боролся со свалками в Коломне. Написал статью в газету и пришел ко мне на суд в Коломну. За это его сначала на полгода посадили под домашний арест, а теперь в любой момент могут отправить в колонию. Следствие издевается, как может: придумало, например, запретить выходить из дома в дни, когда в Москве и области проходят массовые мероприятия. Какие? – Любые. Запрещает пользоваться интернетом, лишая возможности работать в такси.

Человека кладут под пресс и начинают медленно, очень медленно давить. Так, что окружающие забывают об этом: ведь рядом есть куда более острая боль. А здесь – плавно, незаметно. Но от этого не менее страшно.

Нет ничего важнее этих судов. Этих пыток. Если мы не можем отстоять свободу одного человека, то никогда не отстоим свободу для всей страны.

Свободу Вячеславу Егорову, свободу всем политзаключённым!

Сестры Хачатурян: арест продлен до Нового года.
Замдиректора «Комитета за гражданские права» Андрей Маяков, которому провокатор пытался с всучить взятку, арестован на 2 месяца.
Эдуард Малышевский: арест сразу на полгода, до апреля.
Следствие по делу Егора Жукова завершено.

Страшные преступники. Их всех нужно долго мучить, а потом сломать жизнь о прикрытую черным платьишком коленку. Чтобы одни потеряли молодость и вышли из тюрьмы уже взрослыми (сестры Хачатурян – школьницы, Егор Жуков – студент). Чтобы другие не вышли из тюрьмы никогда, потому что и без того смертельно больны (вы же помните, что у Эдуарда Малышевского практически нет легких из-за туберкулеза?).

Общество требует освобождения? – Значит, нужно показать звериную жестокость.

Да и какое там общество? 25 тысяч на проспекте – с этими можно не церемониться.

Слышите: с нами не будут церемониться. чего бы мы ни требовали – закона о домашнем насилии, освобождения политзаключенных, честных выборов – мы требуем другой власти. А это для власти и есть самое страшное преступление.

Следствие направит Андрея Баршая на месяц в психиатрическую больницу имени Алексеева

Адвокат Мансур Гильманов сообщил, что сегодня в ходе перевода Андрея Баршая из ИВС СВАО, где на него оказывалось психологическое давление, в СИЗО-5, Андрея привезли в психиатрическую больницу имени Алексеева (также известную как Кащенко) для амбулаторной экспертизы.

После экспертизы следователь сообщил адвокату, что Баршая направят в ту же больницу на стационарную экспертизу длительностью в месяц. Причиной такого решения, по словам следователя, послужили возникшие во время амбулаторной экспертизы подозрения, что Баршай мог находиться в состоянии аффекта или быть невменяемым.

Мы запускаем флешмоб #СТОП212

#СТОП212

Дуб — дерево. Воробей — птица. Россия — наше отечество.
Московское дело должно быть прекращено.

Опыт успешных общественных кампаний последнего времени показал, что масштабные акции солидарности — действенное оружие против государственного произвола. Давайте еще раз все вместе выступим против беззакония и несправедливости, наполнив улицы требованиями прекратить преследование арестантов.

Принять участие просто. Распечатайте или заберите у наших друзей стикер и приклейте его на рюкзак или на смартфон. Выходите на улицу и ничего не бойтесь.

Стикеры можно забрать в центре Москвы в кофейне «Кооператив Чёрный», магазинах «Ходасевич» и Barking Store и в баре «Делай культуру».

«Дело 212» — наше общее дело.
Присоединяйтесь. Это законно и красиво.

Умер Владимир Буковский. Мы, к сожалению, не были знакомы лично, но в 2014 году произошло своего рода заочное знакомство: я писал запрос о том, по каким причинам Владимир Константинович был фактически лишен российского гражданства. Впрочем, всем было прекрасно понятно, по каким.

«Отсутствие сведений о гражданстве», как тогда заявляли власти, было лишь формальным предлогом. Режим ненавидел Буковского, видя в нем свободного человека, а значит – своего врага, и все последние годы его жизни продолжал мстить ему. То подкидывая «детскую порнографию», то лишая российского гражданства.

Прочитайте книгу Буковского «И возвращается ветер»: о его советских мытарствах, жизни на свободе и в тюрьме. Там не устарело практически ни одно слово. Когда я проводил бессонные ночи на металлической койке за решеткой в Электростали я вспоминал о словах Буковского про борьбу заключенных за сантиметры: сантиметры тех же кроватей, граммы еды и минуты прогулок. Стоит чуть расслабиться, – говорил он, – и государство отберет все обратно.

Мы расслабились. У нас отбирают. Много ли разницы между сегодняшними полицаями, дрожащими, как осиновый лист, от звука удара бутылки по плитке, и статьей УК СССР, по которой Буковского в свое время посадили на три года? «Активное участие в групповых действиях, нарушающих общественный порядок». Знакомо, правда?

Мы так и не смогли выйти из порочного круга. Этого момента не дождались очень многие из советских диссидентов, от Валерии Новодворской и Людмилы Алексеевой до вот теперь – Владимира Буковского, который всей своей жизнью показывал, что с системой можно бороться.

Сегодня мы с Юлией Федотовой отправили жалобу на закон Клишаса об оскорблении величества (то есть о «неуважении к власти») в ЕСПЧ.

Все интересующиеся могут почитать выбранные места из нее тут: https://t.me/DmitryGudkov/2937, а я пока напомню краткое содержание предыдущих серий.

Российские суды считают, что граждане не могут жаловаться на законы, если они не ударили конкретно по ним. То есть «убьют – тогда и приходите», – посоветовал мне Верховный суд, когда я пожаловался на такие порядки. Получается, что я не могу защитить свои права, даже зная, что они уже нарушены незаконным запретом.

Если формулировать это шершавым языком жалобы в ЕСПЧ, то «будучи лишённым возможности прогнозирования правомерности своего правового поведения, гражданин вынужден вовсе отказаться от реализации своего права на свободу слова, гарантированного в ст. 29 Конституции, дабы не быть привлеченным к административной ответственности».

Сложилась парадоксальная ситуация. Мы обращаемся в Верховный суд и говорим: вам по Конституции даны полномочия отменять законы, нарушающие права граждан. Воспользуйтесь этими полномочиями, станьте судебной властью. А Верховный суд отказывается.

А ведь какие там, в Основном законе, есть замечательные статьи (на которых, в частности, и основан иск): вот, например, «в соответствии с ч. 2 ст. 45 Конституции, граждане вправе защищать свои права и свободы любыми не запрещенными законом способами». Или вот: «в соответствии со ст. 32 Конституции, граждане имеют право участвовать в управлении делами государства. Таковое не может быть поставлено в зависимость от наличия или отсутствия прямого указания в законе». А вот еще: «ст. 55 устанавливает, что перечисление в Конституции основных прав и свобод не должно толковаться как отрицание или умаление других общепризнанных прав и свобод человека и гражданина». То есть если где-то не сказано, что можно оспаривать подобные законы в ВС, это не значит, что нельзя. Разрешено все, что не запрещено.  

Впрочем, я совсем не удивляюсь, что Верховный суд не хочет быть судом. Последний отказ в иске вынес судья Хаменков. Это не только говорящая фамилия: он же отказал Александру Соловьеву зарегистрировать его кандидатом в депутаты МГД, объяснив, что ЦИК неподсуден.

В общем, мы сейчас боремся уже не с конкретным Клишасом. Мы ставим вопрос по-другому: есть ли в принципе в России независимая судебная власть, или она, как и все остальное в нашем царстве, сказочная.

​К сожалению, я снова о судах. На этот раз – с неким «юристом Ремесло», которое в суде требует с меня полмиллиона. Повод для этого – его пресс-конференция времен выборов в МГД, когда, еще до решения избиркома, Ремесло уже рассказывало, что за меня подписывались мертвецы, и размахивало фотографиями с могил. Тогда я сказал, что подам в суд за клевету – и вот к этой-то фразе и словам про «публичную некрофилию» Ремесло и прицепилось.

Речь идёт о паре (из 6 тысяч подписей) вброшенных нам подделок, когда якобы студенты приходили к нам с поддельными паспортами. Мы не знали, что поддельными, – а Ремесло знало.

На недавнем заседании мы спросили: а откуда у этого Ремесла были сведения о подписях, которыми в тот момент располагал сугубо избирком?

– Они меня экспертом позвали! – сообщил «юрист».

Ну что ж, раз позвали – пусть расскажут. Спасибо Сергею Митрохину: он по моей обратился во МГИК. Что это за «эксперт», на каком основании, кто ему разрешил разглашать персональные данные?

Так что попытаемся выяснить детали спецоперации «выборы в Мосгордуму» и таким способом.

Следующее заседание – в конце ноября, мои интересы представляет Правозащита Открытки.

По словам адвоката Егора Жукова Леонида Соловьева, защите необходимо дополнительное время на ознакомление с делом для того, чтобы вошедший три дня назад в дело адвокат Мурад Мусаев успел ознакомиться со всеми пятью томами дела, а также чтобы собрать мнения специалистов и привлечь свидетелей.

Однако «ввиду своих кабинетных игр» следствие стремится быстрее вывести дело в суд и поэтому ходатайствует об ограничении защитников во времени для ознакомления с материалами уголовного дела, обосновывая это тем, что адвокаты Жукова якобы затягивают процесс.  

«Я не думаю, что это сильно повлияет на дело Егора в целом, это вредность следователя, которая показывает их необъективность и нежелание слушать доводы противоположной стороны» — говорит Соловьев.

Завтра в 18:00 Басманный суд рассмотрит ходатайство следствия.

Какая хорошая история: моя знакомая Светлана Саградова из Сочи запустила ютюб-канал про Украину. Без слюней Кургиняна и вечерних мудозвонов, не «за поребриком», но «с уважением и любовью» (так канал и называется).

Светлана просто рассказывает о том, что сейчас за ближайшей границей происходит на самом деле, как и чем живут люди. Первый ролик – об украинской журналистике, настоящей, а не той, которая бегает по нашему зомбоящику.

Ютюб-проект пока маленький, но задача у него большая: разминировать границу, которая пролегла по головам. https://www.youtube.com/channel/UCkX1UxuggD-m1_fCHp3bzrw

Ну и традиционно: берегите детей. Минпросвещения требует от школ через 2 недели провести урок, посвященный автомату Калашникова. У его создателя 100-летний юбилей. В методических рекомендациях расписано про патриотизм, российскую идентичность, духовно-нравственные ценности и интерес школьников к армии.

А в качестве аргумента учитель должен рассказать детям, что «из автомата Калашникова было убито больше людей, чем в результате артиллерийского огня, авиабомбардировок и ракетных обстрелов. Ежегодно от пуль АК погибает четверть миллиона человек».

Проблема в том, что я не клевещу и не придумываю. Вот, сходите по ссылке на сайт Министертва просвещения: https://docs.edu.gov.ru/document/ef4942ff7fd402e626f124a946f514ec/download/2399/

То есть наши официальные идентичность с духовностью – это убить как можно больше людей («они сдохнут, а мы в рай»). Понятно, конечно, что не все учителя последуют «методическим рекомендациям». Но хватит и каких-нибудь 20%, особенно в начальной школе. А потом, несколько лет спустя, очередной солдат-срочник, лицом которого только что попытались вымыть унитаз, воплотит эту духовность короткими очередями в казарме, благо собирать автомат его научили еще в школе.

И пресс-секретарь президента снова, как и сегодня, объяснит, что расстрел сослуживцев – не повод хотя бы поговорить о реформе армии, а рабский призыв отменять рано.

Конечно, рано. Не для того же в школах вместо знаний в головы вкладывают автомат в руки.

Берегите детей.

Нааме Иссахар отказали в праве позвонить матери из СИЗО. Увидеть ее тоже запретили – мол, консул Израиля уже был, и хватит. И я не понимаю одного: зачем?

Мы ведь даже не представляем, какой резонанс получило это дело в Израиле. Это у нас в защиту наших сограждан выходит в лучшем случае 25 тысяч. А Израиль – общество куда более гражданское. Это мы относимся к фразе «…и все за одного» как к словам. А для Израиля это жизненный принцип. Новости о Нааме, например, сегодняшняя, о том, что в СИЗО никто не говорит по-английски, поэтому ей нельзя встречаться с близкими, появляются в Израиле быстрее, чем у нас.

И выступления в защиту девушки, ставшей пленницей в России, там не ограничиваются рамками для фейсбука «free Naama»: это постоянные статьи, демонстрации, петиции. Как будто режим решил устроить филиал московского дела в Израиле. Только если внутри России логика террора хотя бы очевидна, то вовне она превращается просто в животную жестокость.

Хотя чего было еще ожидать? Все эти полицаи с дубинками, черные платьишки с остекленевшим взглядом, чиновники, упившиеся безнаказанностью: естественно, что они сначала потеряли берега, а потом стерли границы. После малазийского боинга оказалось, что можно – все.

Только что мы все вместе вытаскивали из Ирана Юлию Юзик и ужасались средневековым аятоллам и «стражам исламской революции». А теперь сами оказались такими же. Да и правда: есть ли разница?