4) Легасов много занимался настоящим химическим футуризмом: прогнозами развития и даже лёгкой популяризацией. Довольно известен его обзор 1986 года, написанный совместно с Анатолием Леонидовичем Бучаченко (
https://www.uspkhim.ru/php/paper_rus.phtml?journal_id=rc&paper_id=3246). Там, конечно, есть и комичные по нынешним временам моменты (несколько абзацев посвящены разработке фотоплёнки без содержания серебра), и описания сейчас уже решённых проблем (фреоны и озоновые дыры), но удивительное число вещей предсказано верно: лидирующая роль квантовой химии в дизайне новых веществ, биомиметика в катализе, кластеры и другие супрамолекулярные структуры, бесконечные попытки осуществить искусственный фотосинтез с использованием новых материалов. В конце статьи авторы высказывают надежду вернуться к этим темам через несколько лет и оценить прогресс; читать это довольно грустно (Бучаченко, если что, здравствует, долгих ему лет).
5) Вплоть до расследования чернобыльской аварии Легасов был человеком непубличным, и информации о нём, о его привычках и страстях сохранилось немного (что говорить, если маленький памятник на его родине, в Туле, открыли буквально пару лет назад). Всё это, конечно, способствовало и мифологизации, и конспирологии. В анализе докладов Легасова и описании обстоятельств его самоубийства, разумеется, нет одной-единственной правды (хотя стоит отметить, что среди реальных аудиозаписей прощальных слов академика — именно их Харрис-Легасов наговаривает в микрофон в первые минуты сериала — по интернету ходит немало подделок), но одно совершенно точно: он не был героем, самостоятельно закрывшим амбразуру телом, пожелавшим спасти народ и т.п. Так случилось, что именно он оказался на том месте в пищевой цепи советской науки, когда человек достаточно важен, чтобы выступать перед правительством в качестве ведущего эксперта, но при этом недостаточно важен, чтобы суметь избежать этих не самых приятных разговоров. Другое дело, что все дальнейшие инициативы, уже на месте аварии, — это следствие выдающейся порядочности. Человек вдруг понимает, что без его личных действий произойдёт локальный апокалипсис, — и не видит для себя другого выхода, кроме как загребать жар руками. Буквально.