Сейчас будет магия чисел.
Росстат в июне провел опрос и выяснил, что только 34% безработных обращаются на биржу. Охотно верю этим цифрам.
Теперь внимание. Безработных на бирже 1 июня, как я уже упоминал, было 2,09 млн. Тогда, по опросу самого же Росстата, всего безработных 1 июня должно быть 6,15 млн., а не 4,5 млн., как указано в официальной статистике.
Вы мне можете ответить, мол, обсчитался Росстат в своем опросе и, на самом деле, на бирже регистрируется меньшая доля, а в официальной статистике все верно.
Похожие данные выявлены и по недавнему опросу Superjob. Они тоже выяснили, что за поиском работы на биржу обращается 1/3 безработных. Тогда можно оценить настоящее количество безработных, зная количество зарегистрированных на бирже. На 1 июня эта оценка составляет 6,14 млн, а на 15 июня - уже более 7,35 миллионов безработных!
То есть получается, безработица в середине июня оценивается примерно в 9,9%, а не 6,1%, как утверждают официальные данные.
Давайте предположим, что обсчитались в обоих опросах и будем смотреть на данные Росстата. Например, на уровень участия в рабочей силе (официальный!). На начало года он составлял 62,7%, а сейчас на 0,9 п.п. ниже.
Говоря простым языком, в ходе коронавируса по какой-то причине увеличилось количество людей, которые могут работать, но не хотят.
То есть коронокризис у нас увеличил количество бездельников, живущих по принципу «могу, но не хочу».
Смею предположить, что не от хорошей жизни. Уж тем более во время кризиса, когда доходы падают.
Может, все же не «могу, но не хочу», а «хочу, но нет никакой возможности»?
Поэтому весьма вероятно, что рост количества выбывших из рабочей силы людей обусловлен не желанием посидеть дома и отдохнуть (как это должно быть по методологии), а отсутствием возможности найти работу. По идее, эти люди должны были бы учитываться в безработных.
Остановимся на этом поподробнее. Обратим внимание на (официальную!) долю уволенных, которые ищут работу менее 1 месяца. Этот показатель считается ежемесячно. Он был выше показателя 2019 г. только в апреле.
В мае и июне уволенные почему-то переставали искать работу, судя по данным. Хотя доходы продолжали падать, а безработица выросла с апреля по июнь на целых 0,4 п.п. Вызывает вопросы логика уволенных людей в такое тяжелое время… Или логика тех, кто их «отправил» в выбывших из рабочей силы.
Конечно, при оценке уровня безработицы не стоит забывать о том, как много людей в ходе пандемии не были уволены, а были переведены на режим неполной занятости с понижением заработной платы. Если бы таких людей считали хотя бы за треть безработного, цифры были бы потрясающими.
Официальная безработица от Росстата – не самый, мягко говоря, репрезентативный показатель благосостояния людей. Стоит держать в голове, что подход к оценке «насколько все плохо» должен быть более комплексным. И если это проецировать не только на данные по безработице, то картина в экономике складывается довольно унылая.
А теперь еще раз внимание!
Госсектор людей увольнял? В основном, нет. Значит увольнения коснулись дышащего на ладан частного сектора.
У меня несколько очень серьезных вопросов:1. Как с этим бороться? Точнее, как с этим бороться мне лично понятно. А вот как власть наша бороться собирается? Это невероятно интересно. Путем создания новых госкорпораций? Или все-таки задумается о создании комфортных условий для бизнеса?
2. Что этим самым безработным делать? Что пойти изучать? На что надеяться? Будут ли созданы новые рабочие места, за счет каких источников?
3. Нужно ли это все власти? По-честному, а не на словах? Это уже совсем другая история и тема для отдельного исследования. Просто, если бы по-настоящему было нужно, мы бы увидели, как мне видится, несколько иные действия власти.
Пока изучаем статистику.
Прелюбопытная, знаете ли, профессия. Для истинных талантов, коими не оскудеет земля наша.
@bitkogan
