Что тут добавишь к обнародованным вчера и сегодня пыткам в российских колониях? Увы, всегда было, есть и будет.
Если и обычный россиянин бессубъектен, то зэк – просто говорящая вещь, которому отказано во всём человеческом.
Единственное, что как-то смягчает ситуацию – это то, что всё меньше россиян сидит на зоне. Если на пике в начале 2000-х лишено свободы было 1,1 млн. человек, то сейчас – 470 тыс. Снижение больше, чем в 2 раза.
Вероятно, такая ситуация особенно озверяет служителей ФСИН. Во-первых, эта структура функционирует официально как коммерческая, и её главная задача – зарабатывать деньги. А чем меньше зэков, тем меньше прибыли. Плюс ставится под сомнение наличие такого огромного числа тюремщиков – если число зэков упало в 2,2 раза, то и их надо сокращать в такой же пропорции.
Во-вторых, всё больше концентрация на зонах «отпетого» контингента (рецидивисты, исламские активисты и т.п.), кто не хочет трудиться («делать план»). И одновременно – «красного» контингента, кто тоже не трудится, а служит капо. А деньги ведь с начальства зон спрашивают. Отсюда эта активизация пыточного конвейера.
В долгой истории тюрем России были лишь два относительно светлых момента – 1920-е и хрущёвская Оттепель. Это вообще два самых лучших момента в российской истории во всём.
В 1920-е декларировалось «максимум прощения впервые оступившимся» и «перековка». Максимальный срок был 10 лет, было множество способов скостить срок, а само нахождение в лагере или тюрьме было сносным.
Писатель Варлам Шаламов, которого трудно заподозрить в симпатиях к сталинизму, и попавший в Вишерлаг (Северный Урал) в 1929 году, оставил о нём подробные воспоминания в антиромане «Вишера»:
«Работа вовсе не спрашивалась, спрашивался только выход, и вот за этот-то выход заключённые и получали свою пайку. Кормили тогда по-особому. Каждый имел право на 800 граммов хлеба, на приварок - каши, винегреты, супы с мясом, с рыбой... В лагере никто не голодал...
За работу не платили никаких денег. Но ежемесячно составляли списки на премию, и по этим спискам давали 2, 3, редко 5 рублей в месяц. Эти два рубля выдавались лагерными бонами. Эти лагерные боны стоили гораздо выше, чем вольные деньги. В лагере был магазин, где можно было купить всё, что угодно. Была в лагере и столовая ресторанного типа, только для заключённых, где принимали деньги-боны и где, например, порция антрекота стоила 15 копеек».
Далее Шаламов пишет, что трудящиеся с воли завидовали лагерникам, как те сидят.
И есть цифры, которые говорят лучше всякой публицистики.
Данные за 1928 год - 85.118 человек находится в местах лишения свободы. За 1930 год – 179 тыс., видно, как резко пошёл подъём, но до нынешних цифр в 1930-м было ещё далеко. Напомню, сейчас сидит 470 тыс., т.е. в 5,5 раз больше, чем в 1928-м и в 3 раза больше, чем в 1930-м.
Кстати, в 1928 году население СССР составляло 150 млн. человек, почти как сегодня (145 млн.), потому особенно удобно сравнивать.
Ну а как главной целью ГУЛАГа и затем его правопреемников стало извлечение прибыли из зэков, то всё покатилось в ад. Всегда говорил и повторю: самое страшное в России – эксплуатация человека человеком. И самое лучшее – эксплуатация недр. Вот ФСИН так и остался в ситуации госкапитализма со звериным оскалом.
(т.е. опять сталкиваемся с тем, что первична экономика).
