​Новые подробности приключений трудолюбивых представителей  азербайджанской диаспоры в Новосибирске.

Общественный резонанс и широкая узнаваемость Илькина Исмаилова и Руслана Курбанова, арестованных по делу о нападении на полицейских привела к тому, что их в новостях увидел мужчина и узнал в них своих грабителей, он обратился в Следственный комитет. Подозреваемые стали фигурантами еще одного уголовного дела.

"...Инцидент, о котором идет речь, произошел в Новосибирске. Мужчины припарковали свой автомобиль на газоне, а местный житель сделал им замечание. В ответ злоумышленники избили мужчину и отобрали у него деньги и мобильный телефон. Дело возбудили по двум статьям: 213, «Хулиганство» и 161, «Грабеж». Но никого так и не задержали", – уточнил источник в правоохранительных органах.

Интересно, а что же заставило местное МВД быть столь гуманными к этим этническим преступникам? Прокуратура уже изъяла материалы дела из МВД и передала их в Следственный комитет. Оба арестованных на данный момент являются подозреваемыми. По части 2 статей УК 213 и 161 предусмотрено максимальное наказание до 7 лет лишения свободы. Также следствие выяснит, почему  ранее уголовное дело фактически не расследовалось.

Очередное петушиное гнездо мы с вами разворошили. А ведь нас уверяли, что это прекрасные люди, абсолютно невиновные и законопослушные. Можно ли хоть как-то воспринимать всерьез этих защитников этнических бандитов?

7-го июня 1927-го года 19-летний русский студент Борис Коверда пришел на Варшавский вокзал, куда прибыл представитель СССР и один из убийц Царской Семьи Пинхус Лазаревич Вайнер, более известный под псевдонимом Войков.

Коверда открыл по вооруженному пистолетом палачу огонь из собственного пистолета. В результате перестрелки Борис остался невредим, а террорист Войков получил смертельное ранение и через час скончался. Коверда без сопротивления сдался полицейским и заявил, что отомстил "представителю международной банды большевиков".

В отличие от швейцарского процесса Мориса Конради, польский суд приговорил Бориса Коверду к пожизненной каторге, которую позже заменили на 15 лет заключения. Народный мститель с улыбкой выслушал жуткий приговор, ведь он смог отомстить за увиденные в детстве ужасы геноцида.

#ЭДИ

Допрос Бориса Коверды после убийства Войкова

- Почему вы решились на этот поступок? - спросил следователь.
- Потому что Войков - представитель международной банды большевиков.
- Вы монархист по убеждениям?
- Я не монархист, а демократ. Мне все равно: пусть в России будет
монархия или республика, лишь бы не было там такой банды негодяев, от которой погибло столько русского народа.
- Вы встречались с Войковым раньше?
- Никогда.
- Имели к нему какие-либо претензии?
- Никаких.
- Странно. За что же вы решили убить незнакомого человека?
- Как представителя власти СССР. В советском полпредстве мне отказали в визе на бесплатный въезд в Россию.
- Отказал лично господин посланник Войков?
- Нет. Я с ним никогда не разговаривал.
- С какой целью вы хотели въехать в СССР?
- Чтобы принять активное участие в борьбе против советского строя.
- Вам этот строй не нравится?
- Да. Через год после большевистского переворота наша семья возвращалась
в Вильну, и по дороге я везде видел большевистские бесчинства. По дороге в Польшу я много слышал о ЧК. Я был мал тогда, но я помнил, что был в жизни какой-то порядок, а затем наступил хаос. Может быть, со временем я бы все это забыл, но в Вильне я в течение двух лет был экспедитором в белорусских большевиствующих газетах. Я увидел, что эта работа ведется на червонцы, выкованные из церковных ценностей. Я начал читать о советской революции,
начал читать газеты, в том числе и советские, прочел книгу Краснова, которая произвела на меня большое впечатление. Я читал статьи Арцыбашева, польские книги и понял, кто виноват в том, что положение России дошло до того, что люди стали людоедами. Еще в прошлом году я хотел ехать для борьбы с большевиками в Россию. Я говорил об этом моим друзьям. Но пришло время материальной нужды, и мне не удалось осуществить мой замысел. Но когда мое материальное положение укрепилось, я опять начал мечтать о борьбе и решил поехать в Россию легально. Я собрал немного денег и приехал в Варшаву, а когда мне в этом было отказано, я решил убить Войкова... Мне жаль, что я
причинил столько неприятностей моей второй родине - Польше.

Обвинительный акт о предании Бориса Коверды чрезвычайному суду, в качестве обвиняемого по статье 453 уголовного кодекса, в интересующей нас части гласит: "Стрелявшим в посланника Войкова оказался Борис Коверда девятнадцати лет, ученик гимназии русского общества в Вильно, который, опрошенный в качестве обвиняемого, признал себя виновным в умышленном убийстве посланника Войкова, что он, будучи противником настоящего политического и общественного строя в России, имел намерение поехать в Россию, чтобы там принять активное участие в борьбё с этим строем, приехал в Варшаву с целью получить разрешение Представительства СССР на бесплатный проезд в Россию. А когда ему было в этом отказано, он решил убить посланника Войкова, как представителя власти СССР, ни к какой политической организации не принадлежал, и что акт убийства он совершил сам, без чьего-

 либо внушения или участия".

После оглашения обвинительного акта председатель суда спросил Коверду, признаёт ли он себя виновным, на что тот ответил, что признаёт убийство Войкова, но виновным себя не признаёт, так как убил его за всё, то, что большевики совершили в России.
По окончании этого заявления были введены свидетели. Свидетель околоточный Ясинский дежурил на вокзале, услышал несколько выстрелов и "заметил двух людей, стрелявших друг в друга из револьверов". Описав последующие обстоятельства, он закончил своё показание так: "Будучи в помещении, в которое был отведён Коверда, я слышал, как тот сказал: "За Россию!". Полицейский Домбровский, который тоже дежурил на вокзале, дал свою версию событий и подтвердил, что на вопрос, зачем он стрелял, Коверда ответил: "Я отомстил за Россию, за миллионы людей". Он также ответил, что Коверда был совершенно спокоен, когда его арестовали, скрыться не пытался, сознательно шел на эту жертвенную акцию, рискуя жизнью или свободой.

Патриотический подвиг Бориса Коверды вызвал широкий резонанс во всех странах, особенно среди белой эмиграции.
Первый отклик принадлежит перу С. Л. Войцеховского, присутствовавшего в зале суда в Варшаве.
«Особые политические условия помешали процессу Коверды превратиться в такой суд над коммунистической властью в России, каким был в свое время процесс Конради. Но значение поступка Коверды это не уменьшает. И, быть может, главное значение этого поступка не в самом факте обособленного и неорганизованного террора, а в том, что в лице Коверды против коммунистической власти восстал представитель молодого, только что начинающего жить поколения русского народа.
Напрасно большевики утверждают, что Коверда является „наемником иностранных империалистов". Девятнадцатилетний мальчик, сын того крестьянства, именем которого коммунистическая партия установила в Москве свою диктатуру, человек, не лишившийся во время революции никаких имущественных благ и этих благ не искавший, Борис Коверда выступил против большевиков во имя поруганной Родины, во имя той России, которая была и будет вновь.
В поступке Коверды, в наличии смелости и патриотизма в молодом русском поколении, приходящем на смену усталым бойцам,—залог ее возрождения».

Автором рисунка является наш подписчик из сообщества - Полкъ Бѣлаго художника (https://vk.com/club194124904).

Я выстрадал своё решенье
Оно пришло, как скорбный плач,
Простит Господь мне прегрешенье -
Казнён преступник и палач.
Когда рассказ шел потрясающий
О царской смерти, словно гром,
Пред ликом Родины страдающей
Карал я зло святым судом!

Строки неизвестного поэта о Борисе Коверде

войков малоросс же, не еврей

сектантством разит опять

Где доказательства?

тот же вопрос

Я знаю, что он Пинхус

очень русское имя)

Ну а почему ты не веришь то?

Родился 1 (13) августа 1888 года в городе Керчи Керчь-Еникальского градоначальства Феодосийского уезда Таврической губернии в семье мастера металлургического завода[15] (по другим сведениям — преподавателя духовной семинарии или директора гимназии)[16], выходца из малороссийских крестьян, разночинца Лазаря Петровича Войкова и его жены Александры Филипповны (урождённой Ивановой, 1869—1953)[17][18][19]. Дед Войкова происходил из крепостных крестьян Таврической губернии[20][21]. Отец был отчислен из Санкт-Петербургского горного института за участие в студенческих забастовках, позже учился в Тифлисской учительской семинарии и преподавал математику в керченском ремесленном училище (где служил инспектором его старший брат), а после увольнения — работал в литейном цехе Керченского металлургического завода; мать была выпускницей Кушниковского женского института в Керчи. В семье было четверо детей — сыновья Пётр и Павел, дочери Валентина и Милица. Милица Лазаревна Войкова (1896—1966) впоследствии стала актрисой Центрального детского театра[22][23][24].

Семья жила в доме по Херхеулидзевской улице (в 1927—1959 улица Войкова, ныне улица Айвазовского), № 9; позже перебралась в квартиру за рекой Мелек-Чесме, на месте которой был позднее построен Керченский судоремонтный завод.

Уже в гимназии Войков задумывался об убийстве царя[25]:

Однажды он рассказал отцу, что вместе со своим товарищем Колей Кириашем сидит за партой, за которой когда-то учился революционер-народоволец А. И. Желябов. — Правду говорят, что сам царь приказал казнить его? — спросил Петрусь отца. Лазарь Петрович приподнял голову, пристально посмотрел на сына, но ничего ему не ответил. Петрусь, не заметив отцовского взгляда, продолжал: — А ты читал об этом? Лазарь Петрович чуть заметно кивнул головой. — И я читал. Смелый был человек. Отец, а письмо Желябова царю ты читал? И Петрусь, вынув из кармана листок бумаги, развернул его. Лазарь Петрович начал читать: «Было бы вопиющей несправедливостью сохранить жизнь мне, многократно покушавшемуся на жизнь Александра II и не принявшему физического участия в умерщвлении его лишь по глупой случайности. Я требую приобщения себя к делу 1 марта.» Ничего не сказав, он свернул листок бумаги и положил его перед собой. Бросив суровый взгляд на сына, Лазарь Петрович спросил: — Ты где был вчера целый день? — В гимназии. — А сегодня? — В гимназии. — Сожги. Сейчас же. Доведёшь ты нас, Петрусь, до лиха[25].

За подпольную деятельность его исключили из шестого класса Керченской Александровской гимназии. Родителям пришлось сменить место жительства и работу. Семья переехала в Кекенеиз, где отец устроился дорожным мастером в имении помещика Алчевского[26]. Благодаря хлопотам матери, Петра приняли в восьмой класс ялтинской Александровской мужской гимназии (ныне в этом здании Институт винограда и вина «Магарач»)[27][28], но вскоре и оттуда он был исключён. Вместе с Войковым в той же гимназии в 1904—1906 годах учились Николай Харито и Самуил Маршак. Много позже Николай Харито посвятил своему ялтинскому другу Войкову романс «Минувшего не воротить» на стихи Татьяны Строевой[29].

Касательно очередного нового памятника царю Александру III. Описать всю эту ситуацию можно одним словом — "казенщина".

За какие конкретно заслуги памятник поставлен именно АIII? Ответ прост: только его правление в череде царей-реформаторов XIX столетия было направлено на охранительство и застой — это тот самый курс, которого придерживается власть сегодня.

Потерянные 1880-е, контрреформы, урезание самоуправления земств, [несостоявшийся, к счастью] циркуляр о кухаркиных детях, протекционизм и экстенсивный, а не интенсивный, рост экономики, продовольственный кризис 1891 года, "майские правила" — все это подготовило почву для потери русскими России в 1917 году. Николай II, благодаря охранительскому окружению своего отца, унаследовал воз проблем, которые надо было решить еще в 1880-е, но которые уже очень сложно было решить за тот короткий срок, что оставалось существовать стране. Возжелав сохранить даже не монархию, а конкретную её форму — самодержавие, — псевдо-консерваторы продали всю страну и весь её народ ради еще пары десятилетий недопущения конституционной монархии. А царь Александр, по всей видимости, был слишком прост, чтобы разбираться во всех этих премудростях.

Что касается памятника, то он просто уродлив. Царь сидит на какой-то бесформенной куче, на его правом плече какая-то непонятная глыба, само качество исполнения вызывает массу вопросов (удалась разве что голова). Отдельно стоит отметить казус с орденом Святого апостола Андрея Первозванного, который по ошибке сделали шестиконечным, а не восьмиконечным.

С другой стороны, бесформенную массу, на которой восседает царь, можно представить как пустоту самодержавия и охранительства, захлестнувшая и окутавшая Россию в его правление. Она как бы держит цепкими своими лапами самого монарха, который слишком далек от своей страны, и не может обеспечить необходимых условий для перехода русского народа в русскую нацию. Как писал Василий Ключевский: «этот тяжелый на подъём царь не желал зла своей империи и не хотел играть с ней просто потому, что не понимал её положения, да и вообще не любил сложных умственных комбинаций, каких требует игра политическая не менее, чем карточная. Сметливые лакеи самодержавного двора без труда заметили это и ещё с меньшим трудом успели убедить благодушного барина, что все зло происходит от преждевременного либерализма реформ благородного, но слишком доверчивого родителя, что Россия ещё не дозрела до свободы и её рано пускать в воду, потому что она ещё не выучилась плавать. Все это показалось очень убедительно, и было решено раздавить подпольную крамолу, заменив сельских мировых судей отцами-благодетелями земскими начальниками, а выборных профессоров назначаемыми, прямо из передней министра народного просвещения. Логика петербургских канцелярий вскрылась догола, как в бане. Общественное недовольство поддерживалось неполнотой реформ или недобросовестным, притворным их исполнением. Решено было окорнать реформы и добросовестно, открыто признаться в этом. Правительство прямо издевалось над обществом, говорило ему: вы требовали новых реформ — у вас отнимут и старые; вы негодовали на недобросовестное искажение высочайше даруемых реформ — вот вам добросовестное исполнение высочайше искажённых реформ».

Ну так даже если он русский, всё равно же Коверда поступил верно

А станция метро в честь упыря войкова так и осталась

Несмотря на то, что даже патриарх просил убрать

Тем временем в США боротьба тривае. Пачка республиканских штатов начали борьбу против расистских теорий, в первую очередь против антибелой Critical Race Theory. Четыре штата уже приняли запреты в той или иной форме на преподавание таких теорий в школах (отметил зелёным). Двенадцать штатов пока рассматривают такие запреты (синие). Ещё 4 штата рекомендовали убрать изучение расистских теорий (жёлтые).

Глядя на карту, могу сказать, что Техас, Новая Мексика и Французская Луизиана будут свободны! :D