16 мая 1999 года в Госдуме состоялось голосование по вопросу об импичменте президенту Борису Ельцину.
«Серьезный анализ показывал, что ни один из пунктов обвинения не имел шансов набрать в Думе нужные для противников Ельцина 300 голосов. Думские политики выдвинули сразу слишком большое число обвинений, и в этом был их просчет», – пишет биограф Бориса Ельцина историк Рой Медведев. Но даже если бы они этой ошибки не допустили и президентской стороне не удалось нейтрализовать думскую инициативу, процедура отрешения Ельцина от власти все равно вряд ли бы имела шансы на успех. «Почти наверняка она должна была завязнуть в Верховном или Конституционном суде России», – считает Медведев.
Действительно, после того как в рамках прежнего Основного закона Съезд народных депутатов дважды всерьез пытался лишить Ельцина должности, в принятой в декабре 1993 года Конституции процедура импичмента была существенно затруднена. Если до этого для отрешения главы государства требовалась лишь воля более 2/3 от списочного состава съезда (713 из 1068 человек), то в новой версии одного депутатского волеизъявления оказывалось уже недостаточно.
Даже если бы один пункт обвинения получил поддержку более 2/3 от состава Госдумы (301 из 450 депутатов), это решение должно было бы пройти экспертизу Верховного (на предмет наличия фактов преступления) и Конституционного (на предмет отсутствия процедурных нарушений в процессе выдвижения обвинений) судов.
И только если бы два высших суда дали положительные заключения, вопрос мог попасть на рассмотрение Совета Федерации, которому также нужно было бы набрать более 2/3 голосов в поддержку импичмента. Причем свое решение сенаторам требовалось высказать в трехмесячный срок, а если бы они не уложились в отведенное Конституцией время, обвинения против Ельцина оказались бы отклоненными автоматически.
Однако инициаторы импичмента, судя по всему, так далеко не заглядывали…
Принято считать, что волну подняли весной 1998-го коммунисты. Однако это не так.
Идею отрешить Ельцина от должности исходила от генерала Льва Рохлина, избранного в Госдуму второго созыва от проправительственной фракции «Наш дом – Россия» (НДР) и занимавшего на тот момент важный пост председателя думского комитета по обороне.
Но к этому времени с НДР генерала мало что связывало. Незадолго до выдвижения обвинений в адрес Ельцина Рохлин выступил соучредителем весьма радикально настроенного оппозиционного Движения в поддержку армии (ДПА)
В середине апреля 1998-го, в разгар правительственного кризиса, вспыхнувшего после неожиданного для многих решения Ельцина об отставке премьера Виктора Черномырдина, Рохлин заявил, что начинает сбор подписей под обвинением против президента России.
Его поддержал соратник по ДПА, глава думского комитета по безопасности коммунист Виктор Илюхин. У Илюхина была репутация «тираноборца»: еще в 1991 году, работая на ответственном посту в Генпрокуратуре СССР, он возбудил уголовное дело против тогдашнего президента страны Михаила Горбачева, обвинив того в развале Союза. Оказавшись в Думе, Илюхин несколько раз поднимал вопрос о необходимости медицинского освидетельствования часто исчезавшего по болезни из поля зрения депутатов президента Ельцина.
«Серьезный анализ показывал, что ни один из пунктов обвинения не имел шансов набрать в Думе нужные для противников Ельцина 300 голосов. Думские политики выдвинули сразу слишком большое число обвинений, и в этом был их просчет», – пишет биограф Бориса Ельцина историк Рой Медведев. Но даже если бы они этой ошибки не допустили и президентской стороне не удалось нейтрализовать думскую инициативу, процедура отрешения Ельцина от власти все равно вряд ли бы имела шансы на успех. «Почти наверняка она должна была завязнуть в Верховном или Конституционном суде России», – считает Медведев.
Действительно, после того как в рамках прежнего Основного закона Съезд народных депутатов дважды всерьез пытался лишить Ельцина должности, в принятой в декабре 1993 года Конституции процедура импичмента была существенно затруднена. Если до этого для отрешения главы государства требовалась лишь воля более 2/3 от списочного состава съезда (713 из 1068 человек), то в новой версии одного депутатского волеизъявления оказывалось уже недостаточно.
Даже если бы один пункт обвинения получил поддержку более 2/3 от состава Госдумы (301 из 450 депутатов), это решение должно было бы пройти экспертизу Верховного (на предмет наличия фактов преступления) и Конституционного (на предмет отсутствия процедурных нарушений в процессе выдвижения обвинений) судов.
И только если бы два высших суда дали положительные заключения, вопрос мог попасть на рассмотрение Совета Федерации, которому также нужно было бы набрать более 2/3 голосов в поддержку импичмента. Причем свое решение сенаторам требовалось высказать в трехмесячный срок, а если бы они не уложились в отведенное Конституцией время, обвинения против Ельцина оказались бы отклоненными автоматически.
Однако инициаторы импичмента, судя по всему, так далеко не заглядывали…
Принято считать, что волну подняли весной 1998-го коммунисты. Однако это не так.
Идею отрешить Ельцина от должности исходила от генерала Льва Рохлина, избранного в Госдуму второго созыва от проправительственной фракции «Наш дом – Россия» (НДР) и занимавшего на тот момент важный пост председателя думского комитета по обороне.
Но к этому времени с НДР генерала мало что связывало. Незадолго до выдвижения обвинений в адрес Ельцина Рохлин выступил соучредителем весьма радикально настроенного оппозиционного Движения в поддержку армии (ДПА)
В середине апреля 1998-го, в разгар правительственного кризиса, вспыхнувшего после неожиданного для многих решения Ельцина об отставке премьера Виктора Черномырдина, Рохлин заявил, что начинает сбор подписей под обвинением против президента России.
Его поддержал соратник по ДПА, глава думского комитета по безопасности коммунист Виктор Илюхин. У Илюхина была репутация «тираноборца»: еще в 1991 году, работая на ответственном посту в Генпрокуратуре СССР, он возбудил уголовное дело против тогдашнего президента страны Михаила Горбачева, обвинив того в развале Союза. Оказавшись в Думе, Илюхин несколько раз поднимал вопрос о необходимости медицинского освидетельствования часто исчезавшего по болезни из поля зрения депутатов президента Ельцина.
