Путин - это мегауспешный мировой бренд, парадоксальным образом более привлекательный, чем бренд «Россия».
Глядя из внешнего мира, Россия - это посткоммунистическая страна с проблемной экономикой, стареющим населением и массой внутренних сложностей, от коррупции до миграции. Путин же - это сильный и самостоятельный лидер, который чуть ли не единственный в мире способен дать отпор зарвавшимся англосаксонским претендентам на мировое господство.
Мир нуждается в альтернативе, в другой точке зрения - и именно эту нишу, ставшую ничьей после крушения СССР, успешно занял Путин, практически в личном качестве.
Но у этой труднейшей мировой роли - «полуимперии полузла» - есть одна ключевая уязвимость. Сказав «я не согласен», ты рано или поздно вынужден будешь предложить миру альтернативную ценностную линейку, образ и образец более привлекательного, чем «у них», устройства жизни. И соответствующее качество управления.
У СССР с этим было полегче: вся машина марксистско-ленинской философии работала на идею социализма как альтернативного и «более лучшего» общественного строя. И то ведь не сказать что справились.
В какой мере общественный строй современной путинской России может служить образцом для кого бы то ни было - хотя бы даже для нас самих?
Афинский стратег и законодатель Перикл однажды выступал с надгробной речью над телами афинян, павших в одной из битв Пелопоннесской войны. Это была удивительная речь: в ней почти ничего не было сказано про доблесть юных героев, но вся она была посвящена тому, насколько совершенны, мудры и справедливы афинские законы и установления. В деталях объяснялось, как они служат свободе и благополучию каждого гражданина. И смысл речи - афинские порядки стоят того, чтобы отдать за них жизнь.
Если бы сегодняшнему российскому Периклу выпала необходимость произносить такую речь над телами наших воинов, погибших, скажем, в Сирии - что можно было бы сказать в этом же ключе о порядках и установлениях в сегодняшней России?
Политолог Алексей Чадаев
Глядя из внешнего мира, Россия - это посткоммунистическая страна с проблемной экономикой, стареющим населением и массой внутренних сложностей, от коррупции до миграции. Путин же - это сильный и самостоятельный лидер, который чуть ли не единственный в мире способен дать отпор зарвавшимся англосаксонским претендентам на мировое господство.
Мир нуждается в альтернативе, в другой точке зрения - и именно эту нишу, ставшую ничьей после крушения СССР, успешно занял Путин, практически в личном качестве.
Но у этой труднейшей мировой роли - «полуимперии полузла» - есть одна ключевая уязвимость. Сказав «я не согласен», ты рано или поздно вынужден будешь предложить миру альтернативную ценностную линейку, образ и образец более привлекательного, чем «у них», устройства жизни. И соответствующее качество управления.
У СССР с этим было полегче: вся машина марксистско-ленинской философии работала на идею социализма как альтернативного и «более лучшего» общественного строя. И то ведь не сказать что справились.
В какой мере общественный строй современной путинской России может служить образцом для кого бы то ни было - хотя бы даже для нас самих?
Афинский стратег и законодатель Перикл однажды выступал с надгробной речью над телами афинян, павших в одной из битв Пелопоннесской войны. Это была удивительная речь: в ней почти ничего не было сказано про доблесть юных героев, но вся она была посвящена тому, насколько совершенны, мудры и справедливы афинские законы и установления. В деталях объяснялось, как они служат свободе и благополучию каждого гражданина. И смысл речи - афинские порядки стоят того, чтобы отдать за них жизнь.
Если бы сегодняшнему российскому Периклу выпала необходимость произносить такую речь над телами наших воинов, погибших, скажем, в Сирии - что можно было бы сказать в этом же ключе о порядках и установлениях в сегодняшней России?
Политолог Алексей Чадаев
