E
⚠️ С 12 по 28 декабря будет полностью перекрыт участок проспекта Маршала Жукова от 26 дома до улицы Демьяна Бедного. Планируйте поездки заранее.
Size: a a a
2020 December 08
A
О, как! Птичка по зёрнышку клюёт 😁
A
SpaceX has secured $885.5M in FCC rural broadband subsidies
https://ift.tt/36PQMA7
Submitted December 07, 2020 at 07:05PM by 675longtail
via reddit https://ift.tt/3mSG6X7
https://ift.tt/36PQMA7
Submitted December 07, 2020 at 07:05PM by 675longtail
via reddit https://ift.tt/3mSG6X7
АЛ
АЛ
Решила под конец года подвести немного итоги размышлений над явлением ковида. За прошедший год новый коронавирус превратился из просто сводки новостей из Китая в нечто гораздо большее, чем пандемия. По косвенным признакам можно предположить, что мы с вами стали свидетелями создания новой квазирелигии. Типа коммунизма. И вот почему:
Первая примета — медицинская маска.
Маска это теперь не только и не столько средство защиты, это символ принадлежности к сообществу. Как крестик у христиан. Человек без маски как человек без креста. По аналогии со спором о двоеперстии и троеперстии идут дебаты, какие маски более спасительные. Маска это пропуск в мир, в общество, своего рода тотем. Крестное знамение, которое открывает двери. Символично, что бывают маски двухслойные и трехслойные (каноничные и неканоничные).
Вторая примета — гонения на ковид-диссидентов, по аналогии с гонениями на ранних христиан, а позднее на старообрядцев или сектантов. Агрессия растёт. Людей без масок уже спускают с лестницы и выкидывают из автобусов. В Лондоне даже вагон метро целый выделили для тех, кто принципиально не хочет надевать маску.
Та же Попова говорит: «нужно преодолеть диссидентство в отношении неношения масок». Но ведь насморк — это не предмет веры. А ковид почему? Да и потом — диссидентство может быть только в отношении идеи, а не в отношении вируса. А тут впервые ставится вопрос веры в вирус. От нас не требуют веры в грипп или рак. Но вера в ковид — это уже неотъемлемая часть дискурса. Люди, которые критикуют ограничительные меры, подвергаются маргинализации и обструкции. Мир неизбежно раскалывается на антимасочников и послушных, верующих. В связи с чем начинается новая сегрегация общества. Это неизбежно приведет к тому, что среди ковид-диссидентов возникнет своя иерархия, ритуалы, лидеры, финансы.
Третья — уже появились свои великомученики — падшие от ковида. Врачи, которые погибают за нас. Они в глазах общества уже почти как святые.
Четвертая примета — ритуальность, обрядовость. Кроме уже рутинной замены одноразовых масок появились особые формы приветствия — локтями или кулачками. Достаточно вспомнить встречу Дудя с польскими националистами (которые восприняли это как оскорбление). Тошнотворно выглядит. Но хоть целоваться при встрече больше не надо.
А самоизоляция —это ж в чистом виде Великий пост — сидишь на самоизоляции, не имеешь права видеть близких и друзей, то есть ни веселиться, ни по ресторанам ходить. Одним словом, говеть.
Пятая — прививка как аналог причастия. Причастился — будешь жить. И надо ведь ещё регулярно повторять это действие. Тестирование же сейчас — это аналог исповеди.
Причем негласно принято результаты теста выложить в соцсети. То есть, исповедоваться публично. В средние века тоже исповедовались публично, прямо на площадях.
Шестая — от коронавируса нельзя окончательно исцелиться. Как и от греха. Безгрешных нет. Разве что дети. Но они и не умирают от ковида. Скоро под это подтянут какую-нибудь версию, связанную с тем, что у них помимо биологических особенностей есть какие-то фишки с ментальностью.
Еще один важный признак новой религии — равенство перед богом. Апостол Павел говорил, что во Христе «нет ни эллина, ни иудея». То же самое с коронавирусом и предрасположенностями к нему. Равны все. Заболеть может и олигарх, и бомж.
Седьмая примета — корона, как и вера, присутствует везде. На всех поверхностях, в воздухе, повсюду. Вирус как дьявол и бог — вездесущ. Даже если все будут прививаться, религиозный страх не уйдет.
И, наконец, последняя примета — духовный опыт. Как и у воцерковленных, у переболевших ковидом появляется особое внутреннее состояние. Многие описывают, как у них менялось настроение, появлялись новые ощущения, внезапная печаль, ярость, гнев, депрессия, апатия. Появляются новые, ранее неизведанные переживания. Пишут даже, что после болезни некоторые «перестали чувствовать Бога».
Такие вот наблюдения по итогам первого года Нового времени.
Первая примета — медицинская маска.
Маска это теперь не только и не столько средство защиты, это символ принадлежности к сообществу. Как крестик у христиан. Человек без маски как человек без креста. По аналогии со спором о двоеперстии и троеперстии идут дебаты, какие маски более спасительные. Маска это пропуск в мир, в общество, своего рода тотем. Крестное знамение, которое открывает двери. Символично, что бывают маски двухслойные и трехслойные (каноничные и неканоничные).
Вторая примета — гонения на ковид-диссидентов, по аналогии с гонениями на ранних христиан, а позднее на старообрядцев или сектантов. Агрессия растёт. Людей без масок уже спускают с лестницы и выкидывают из автобусов. В Лондоне даже вагон метро целый выделили для тех, кто принципиально не хочет надевать маску.
Та же Попова говорит: «нужно преодолеть диссидентство в отношении неношения масок». Но ведь насморк — это не предмет веры. А ковид почему? Да и потом — диссидентство может быть только в отношении идеи, а не в отношении вируса. А тут впервые ставится вопрос веры в вирус. От нас не требуют веры в грипп или рак. Но вера в ковид — это уже неотъемлемая часть дискурса. Люди, которые критикуют ограничительные меры, подвергаются маргинализации и обструкции. Мир неизбежно раскалывается на антимасочников и послушных, верующих. В связи с чем начинается новая сегрегация общества. Это неизбежно приведет к тому, что среди ковид-диссидентов возникнет своя иерархия, ритуалы, лидеры, финансы.
Третья — уже появились свои великомученики — падшие от ковида. Врачи, которые погибают за нас. Они в глазах общества уже почти как святые.
Четвертая примета — ритуальность, обрядовость. Кроме уже рутинной замены одноразовых масок появились особые формы приветствия — локтями или кулачками. Достаточно вспомнить встречу Дудя с польскими националистами (которые восприняли это как оскорбление). Тошнотворно выглядит. Но хоть целоваться при встрече больше не надо.
А самоизоляция —это ж в чистом виде Великий пост — сидишь на самоизоляции, не имеешь права видеть близких и друзей, то есть ни веселиться, ни по ресторанам ходить. Одним словом, говеть.
Пятая — прививка как аналог причастия. Причастился — будешь жить. И надо ведь ещё регулярно повторять это действие. Тестирование же сейчас — это аналог исповеди.
Причем негласно принято результаты теста выложить в соцсети. То есть, исповедоваться публично. В средние века тоже исповедовались публично, прямо на площадях.
Шестая — от коронавируса нельзя окончательно исцелиться. Как и от греха. Безгрешных нет. Разве что дети. Но они и не умирают от ковида. Скоро под это подтянут какую-нибудь версию, связанную с тем, что у них помимо биологических особенностей есть какие-то фишки с ментальностью.
Еще один важный признак новой религии — равенство перед богом. Апостол Павел говорил, что во Христе «нет ни эллина, ни иудея». То же самое с коронавирусом и предрасположенностями к нему. Равны все. Заболеть может и олигарх, и бомж.
Седьмая примета — корона, как и вера, присутствует везде. На всех поверхностях, в воздухе, повсюду. Вирус как дьявол и бог — вездесущ. Даже если все будут прививаться, религиозный страх не уйдет.
И, наконец, последняя примета — духовный опыт. Как и у воцерковленных, у переболевших ковидом появляется особое внутреннее состояние. Многие описывают, как у них менялось настроение, появлялись новые ощущения, внезапная печаль, ярость, гнев, депрессия, апатия. Появляются новые, ранее неизведанные переживания. Пишут даже, что после болезни некоторые «перестали чувствовать Бога».
Такие вот наблюдения по итогам первого года Нового времени.
U
VVSFalcon
На новый год в неспешное автопутешествие всем?
Планирую от Онеги до Каргополя, дня на 3
U
VVSFalcon
Подсветка приборки красная?
Что за нюансы?
A
Решила под конец года подвести немного итоги размышлений над явлением ковида. За прошедший год новый коронавирус превратился из просто сводки новостей из Китая в нечто гораздо большее, чем пандемия. По косвенным признакам можно предположить, что мы с вами стали свидетелями создания новой квазирелигии. Типа коммунизма. И вот почему:
Первая примета — медицинская маска.
Маска это теперь не только и не столько средство защиты, это символ принадлежности к сообществу. Как крестик у христиан. Человек без маски как человек без креста. По аналогии со спором о двоеперстии и троеперстии идут дебаты, какие маски более спасительные. Маска это пропуск в мир, в общество, своего рода тотем. Крестное знамение, которое открывает двери. Символично, что бывают маски двухслойные и трехслойные (каноничные и неканоничные).
Вторая примета — гонения на ковид-диссидентов, по аналогии с гонениями на ранних христиан, а позднее на старообрядцев или сектантов. Агрессия растёт. Людей без масок уже спускают с лестницы и выкидывают из автобусов. В Лондоне даже вагон метро целый выделили для тех, кто принципиально не хочет надевать маску.
Та же Попова говорит: «нужно преодолеть диссидентство в отношении неношения масок». Но ведь насморк — это не предмет веры. А ковид почему? Да и потом — диссидентство может быть только в отношении идеи, а не в отношении вируса. А тут впервые ставится вопрос веры в вирус. От нас не требуют веры в грипп или рак. Но вера в ковид — это уже неотъемлемая часть дискурса. Люди, которые критикуют ограничительные меры, подвергаются маргинализации и обструкции. Мир неизбежно раскалывается на антимасочников и послушных, верующих. В связи с чем начинается новая сегрегация общества. Это неизбежно приведет к тому, что среди ковид-диссидентов возникнет своя иерархия, ритуалы, лидеры, финансы.
Третья — уже появились свои великомученики — падшие от ковида. Врачи, которые погибают за нас. Они в глазах общества уже почти как святые.
Четвертая примета — ритуальность, обрядовость. Кроме уже рутинной замены одноразовых масок появились особые формы приветствия — локтями или кулачками. Достаточно вспомнить встречу Дудя с польскими националистами (которые восприняли это как оскорбление). Тошнотворно выглядит. Но хоть целоваться при встрече больше не надо.
А самоизоляция —это ж в чистом виде Великий пост — сидишь на самоизоляции, не имеешь права видеть близких и друзей, то есть ни веселиться, ни по ресторанам ходить. Одним словом, говеть.
Пятая — прививка как аналог причастия. Причастился — будешь жить. И надо ведь ещё регулярно повторять это действие. Тестирование же сейчас — это аналог исповеди.
Причем негласно принято результаты теста выложить в соцсети. То есть, исповедоваться публично. В средние века тоже исповедовались публично, прямо на площадях.
Шестая — от коронавируса нельзя окончательно исцелиться. Как и от греха. Безгрешных нет. Разве что дети. Но они и не умирают от ковида. Скоро под это подтянут какую-нибудь версию, связанную с тем, что у них помимо биологических особенностей есть какие-то фишки с ментальностью.
Еще один важный признак новой религии — равенство перед богом. Апостол Павел говорил, что во Христе «нет ни эллина, ни иудея». То же самое с коронавирусом и предрасположенностями к нему. Равны все. Заболеть может и олигарх, и бомж.
Седьмая примета — корона, как и вера, присутствует везде. На всех поверхностях, в воздухе, повсюду. Вирус как дьявол и бог — вездесущ. Даже если все будут прививаться, религиозный страх не уйдет.
И, наконец, последняя примета — духовный опыт. Как и у воцерковленных, у переболевших ковидом появляется особое внутреннее состояние. Многие описывают, как у них менялось настроение, появлялись новые ощущения, внезапная печаль, ярость, гнев, депрессия, апатия. Появляются новые, ранее неизведанные переживания. Пишут даже, что после болезни некоторые «перестали чувствовать Бога».
Такие вот наблюдения по итогам первого года Нового времени.
Первая примета — медицинская маска.
Маска это теперь не только и не столько средство защиты, это символ принадлежности к сообществу. Как крестик у христиан. Человек без маски как человек без креста. По аналогии со спором о двоеперстии и троеперстии идут дебаты, какие маски более спасительные. Маска это пропуск в мир, в общество, своего рода тотем. Крестное знамение, которое открывает двери. Символично, что бывают маски двухслойные и трехслойные (каноничные и неканоничные).
Вторая примета — гонения на ковид-диссидентов, по аналогии с гонениями на ранних христиан, а позднее на старообрядцев или сектантов. Агрессия растёт. Людей без масок уже спускают с лестницы и выкидывают из автобусов. В Лондоне даже вагон метро целый выделили для тех, кто принципиально не хочет надевать маску.
Та же Попова говорит: «нужно преодолеть диссидентство в отношении неношения масок». Но ведь насморк — это не предмет веры. А ковид почему? Да и потом — диссидентство может быть только в отношении идеи, а не в отношении вируса. А тут впервые ставится вопрос веры в вирус. От нас не требуют веры в грипп или рак. Но вера в ковид — это уже неотъемлемая часть дискурса. Люди, которые критикуют ограничительные меры, подвергаются маргинализации и обструкции. Мир неизбежно раскалывается на антимасочников и послушных, верующих. В связи с чем начинается новая сегрегация общества. Это неизбежно приведет к тому, что среди ковид-диссидентов возникнет своя иерархия, ритуалы, лидеры, финансы.
Третья — уже появились свои великомученики — падшие от ковида. Врачи, которые погибают за нас. Они в глазах общества уже почти как святые.
Четвертая примета — ритуальность, обрядовость. Кроме уже рутинной замены одноразовых масок появились особые формы приветствия — локтями или кулачками. Достаточно вспомнить встречу Дудя с польскими националистами (которые восприняли это как оскорбление). Тошнотворно выглядит. Но хоть целоваться при встрече больше не надо.
А самоизоляция —это ж в чистом виде Великий пост — сидишь на самоизоляции, не имеешь права видеть близких и друзей, то есть ни веселиться, ни по ресторанам ходить. Одним словом, говеть.
Пятая — прививка как аналог причастия. Причастился — будешь жить. И надо ведь ещё регулярно повторять это действие. Тестирование же сейчас — это аналог исповеди.
Причем негласно принято результаты теста выложить в соцсети. То есть, исповедоваться публично. В средние века тоже исповедовались публично, прямо на площадях.
Шестая — от коронавируса нельзя окончательно исцелиться. Как и от греха. Безгрешных нет. Разве что дети. Но они и не умирают от ковида. Скоро под это подтянут какую-нибудь версию, связанную с тем, что у них помимо биологических особенностей есть какие-то фишки с ментальностью.
Еще один важный признак новой религии — равенство перед богом. Апостол Павел говорил, что во Христе «нет ни эллина, ни иудея». То же самое с коронавирусом и предрасположенностями к нему. Равны все. Заболеть может и олигарх, и бомж.
Седьмая примета — корона, как и вера, присутствует везде. На всех поверхностях, в воздухе, повсюду. Вирус как дьявол и бог — вездесущ. Даже если все будут прививаться, религиозный страх не уйдет.
И, наконец, последняя примета — духовный опыт. Как и у воцерковленных, у переболевших ковидом появляется особое внутреннее состояние. Многие описывают, как у них менялось настроение, появлялись новые ощущения, внезапная печаль, ярость, гнев, депрессия, апатия. Появляются новые, ранее неизведанные переживания. Пишут даже, что после болезни некоторые «перестали чувствовать Бога».
Такие вот наблюдения по итогам первого года Нового времени.
Отключите в дурке интернет 😂
A
Редут 🤔
A
Варианты развития модификаций бронетехники для соединений ВДВ.
A
АЛ
Американский летчик-испытатель Чак Йегер (полное имя Чарльз Элвуд Йегер), первым в истории превысивший скорость звука, умер на 98-м году жизни. Об этом сообщила жена летчика Виктория Йегер на его официальной странице в Twitter. Причина смерти не уточняется.
14 октября 1947 года Йегер первым в истории превысил скорость звука на экспериментальном самолете Bell X-1.
14 октября 1947 года Йегер первым в истории превысил скорость звука на экспериментальном самолете Bell X-1.
МК
Решила под конец года подвести немного итоги размышлений над явлением ковида. За прошедший год новый коронавирус превратился из просто сводки новостей из Китая в нечто гораздо большее, чем пандемия. По косвенным признакам можно предположить, что мы с вами стали свидетелями создания новой квазирелигии. Типа коммунизма. И вот почему:
Первая примета — медицинская маска.
Маска это теперь не только и не столько средство защиты, это символ принадлежности к сообществу. Как крестик у христиан. Человек без маски как человек без креста. По аналогии со спором о двоеперстии и троеперстии идут дебаты, какие маски более спасительные. Маска это пропуск в мир, в общество, своего рода тотем. Крестное знамение, которое открывает двери. Символично, что бывают маски двухслойные и трехслойные (каноничные и неканоничные).
Вторая примета — гонения на ковид-диссидентов, по аналогии с гонениями на ранних христиан, а позднее на старообрядцев или сектантов. Агрессия растёт. Людей без масок уже спускают с лестницы и выкидывают из автобусов. В Лондоне даже вагон метро целый выделили для тех, кто принципиально не хочет надевать маску.
Та же Попова говорит: «нужно преодолеть диссидентство в отношении неношения масок». Но ведь насморк — это не предмет веры. А ковид почему? Да и потом — диссидентство может быть только в отношении идеи, а не в отношении вируса. А тут впервые ставится вопрос веры в вирус. От нас не требуют веры в грипп или рак. Но вера в ковид — это уже неотъемлемая часть дискурса. Люди, которые критикуют ограничительные меры, подвергаются маргинализации и обструкции. Мир неизбежно раскалывается на антимасочников и послушных, верующих. В связи с чем начинается новая сегрегация общества. Это неизбежно приведет к тому, что среди ковид-диссидентов возникнет своя иерархия, ритуалы, лидеры, финансы.
Третья — уже появились свои великомученики — падшие от ковида. Врачи, которые погибают за нас. Они в глазах общества уже почти как святые.
Четвертая примета — ритуальность, обрядовость. Кроме уже рутинной замены одноразовых масок появились особые формы приветствия — локтями или кулачками. Достаточно вспомнить встречу Дудя с польскими националистами (которые восприняли это как оскорбление). Тошнотворно выглядит. Но хоть целоваться при встрече больше не надо.
А самоизоляция —это ж в чистом виде Великий пост — сидишь на самоизоляции, не имеешь права видеть близких и друзей, то есть ни веселиться, ни по ресторанам ходить. Одним словом, говеть.
Пятая — прививка как аналог причастия. Причастился — будешь жить. И надо ведь ещё регулярно повторять это действие. Тестирование же сейчас — это аналог исповеди.
Причем негласно принято результаты теста выложить в соцсети. То есть, исповедоваться публично. В средние века тоже исповедовались публично, прямо на площадях.
Шестая — от коронавируса нельзя окончательно исцелиться. Как и от греха. Безгрешных нет. Разве что дети. Но они и не умирают от ковида. Скоро под это подтянут какую-нибудь версию, связанную с тем, что у них помимо биологических особенностей есть какие-то фишки с ментальностью.
Еще один важный признак новой религии — равенство перед богом. Апостол Павел говорил, что во Христе «нет ни эллина, ни иудея». То же самое с коронавирусом и предрасположенностями к нему. Равны все. Заболеть может и олигарх, и бомж.
Седьмая примета — корона, как и вера, присутствует везде. На всех поверхностях, в воздухе, повсюду. Вирус как дьявол и бог — вездесущ. Даже если все будут прививаться, религиозный страх не уйдет.
И, наконец, последняя примета — духовный опыт. Как и у воцерковленных, у переболевших ковидом появляется особое внутреннее состояние. Многие описывают, как у них менялось настроение, появлялись новые ощущения, внезапная печаль, ярость, гнев, депрессия, апатия. Появляются новые, ранее неизведанные переживания. Пишут даже, что после болезни некоторые «перестали чувствовать Бога».
Такие вот наблюдения по итогам первого года Нового времени.
Первая примета — медицинская маска.
Маска это теперь не только и не столько средство защиты, это символ принадлежности к сообществу. Как крестик у христиан. Человек без маски как человек без креста. По аналогии со спором о двоеперстии и троеперстии идут дебаты, какие маски более спасительные. Маска это пропуск в мир, в общество, своего рода тотем. Крестное знамение, которое открывает двери. Символично, что бывают маски двухслойные и трехслойные (каноничные и неканоничные).
Вторая примета — гонения на ковид-диссидентов, по аналогии с гонениями на ранних христиан, а позднее на старообрядцев или сектантов. Агрессия растёт. Людей без масок уже спускают с лестницы и выкидывают из автобусов. В Лондоне даже вагон метро целый выделили для тех, кто принципиально не хочет надевать маску.
Та же Попова говорит: «нужно преодолеть диссидентство в отношении неношения масок». Но ведь насморк — это не предмет веры. А ковид почему? Да и потом — диссидентство может быть только в отношении идеи, а не в отношении вируса. А тут впервые ставится вопрос веры в вирус. От нас не требуют веры в грипп или рак. Но вера в ковид — это уже неотъемлемая часть дискурса. Люди, которые критикуют ограничительные меры, подвергаются маргинализации и обструкции. Мир неизбежно раскалывается на антимасочников и послушных, верующих. В связи с чем начинается новая сегрегация общества. Это неизбежно приведет к тому, что среди ковид-диссидентов возникнет своя иерархия, ритуалы, лидеры, финансы.
Третья — уже появились свои великомученики — падшие от ковида. Врачи, которые погибают за нас. Они в глазах общества уже почти как святые.
Четвертая примета — ритуальность, обрядовость. Кроме уже рутинной замены одноразовых масок появились особые формы приветствия — локтями или кулачками. Достаточно вспомнить встречу Дудя с польскими националистами (которые восприняли это как оскорбление). Тошнотворно выглядит. Но хоть целоваться при встрече больше не надо.
А самоизоляция —это ж в чистом виде Великий пост — сидишь на самоизоляции, не имеешь права видеть близких и друзей, то есть ни веселиться, ни по ресторанам ходить. Одним словом, говеть.
Пятая — прививка как аналог причастия. Причастился — будешь жить. И надо ведь ещё регулярно повторять это действие. Тестирование же сейчас — это аналог исповеди.
Причем негласно принято результаты теста выложить в соцсети. То есть, исповедоваться публично. В средние века тоже исповедовались публично, прямо на площадях.
Шестая — от коронавируса нельзя окончательно исцелиться. Как и от греха. Безгрешных нет. Разве что дети. Но они и не умирают от ковида. Скоро под это подтянут какую-нибудь версию, связанную с тем, что у них помимо биологических особенностей есть какие-то фишки с ментальностью.
Еще один важный признак новой религии — равенство перед богом. Апостол Павел говорил, что во Христе «нет ни эллина, ни иудея». То же самое с коронавирусом и предрасположенностями к нему. Равны все. Заболеть может и олигарх, и бомж.
Седьмая примета — корона, как и вера, присутствует везде. На всех поверхностях, в воздухе, повсюду. Вирус как дьявол и бог — вездесущ. Даже если все будут прививаться, религиозный страх не уйдет.
И, наконец, последняя примета — духовный опыт. Как и у воцерковленных, у переболевших ковидом появляется особое внутреннее состояние. Многие описывают, как у них менялось настроение, появлялись новые ощущения, внезапная печаль, ярость, гнев, депрессия, апатия. Появляются новые, ранее неизведанные переживания. Пишут даже, что после болезни некоторые «перестали чувствовать Бога».
Такие вот наблюдения по итогам первого года Нового времени.
Кристина точно «потупчик» ;-(
V
USerg
Что за нюансы?
Так, мелочи. Красный глаза не засвечивает. Типа, если красная, то глаза к темноте привыкли, потому и светофор такой яркий. Впрочем, на фоне фар и остального - на дцатом месте по значимости наверное.
Типа поумничал😉
Типа поумничал😉
EZ
На волнах Орды рубрика «Иногда они возвращаются»
А давайте отвлечёмся на минуту от всяких там Америк, дорогие друзья, и снимем с верхней полки старую, некогда хитовую, но поднадоевшую настольную игру «Потыкай палочкой в Украину».
Сдуем с неё пыль.
Приподнимем крышку из голубого картона с жёлтыми подсолнухами. Что там?
Бум, бам, тра-та-та-та, ууууу.
На всё это время, пока мы занимались голосованием за поправки, отравлением скрипалей и лидеров прекрасной России будущего, выборами в США, працэстами в Белоруссии (кстати, как вам не стыдно, вы перестали ими интересоваться уже месяц как, а они, между прочим, всё ещё идут) - необузданное племя киберхохлов вовсе не умерло.
Оно не закапсулировалось, как тихоходки в космосе.
Оно ждало своего часа, пока мы обратим на него своё внимание.
Вы нас, собственно говоря, извините за несколько лиричный информационный повод, но мы просто случайно попали по ссылке в фб-аккаунт российского шутника юмора А. Бочарова (старожилы помнят его по «Раз в неделю», мужи и жены средних лет по «ОСП-студии», юношество, быть может, по переводу и озвучке ролика «Гитлер и Скайп»).
Юморист уже на середине шестого десятка, но по-прежнему умеет, что доказал одной-единственной фотографией невинного борща с салом и подписью из одного предложения типа «После катка отлично заходит наш русский борщ».
...Киберхохлы в количестве сотен и тысяч самонавелись отовсюду - от Канады до Канберры, от Жмеринки до Волыни, от Дерибасовской до Молдаванки, от Ришон-Лециона до Хайфы. Мы давно уже не видели в полуживом, пожилом и скучном русском фейсбуке столько юношеской ярости, таких бенгальских шлейфов за подорванными пуканами, таких ярких и многоцветных огней.
Ну вы поняли - борщ не русский, борщ украинский. Мокшане не умеют борщ, мокшане готовят из прокисшей капусты гнилое варево и зовут его щи, эзря доедают борщ за нами, настоящими русскими. Мордва украла у нас борщ, как прежде крещёные нами буряты украли у нас этноним «русские», поэтому борщ на самом деле украинский, то есть истинно-русский, а вовсе не русский, потому что русские это мы, а мы не русские, а русские, поняли?!
И нам, дорогие друзья, бросилась в глаза гигантская разница в интонациях между русскими и киберхохлами. Наблюдая как киберхохол по фамилии Дмитриев орёт на русского по фамилии Грунько что-то про мокшанскую орду, укравшую борщ - мы сначала просто обратили внимание на то, что русские (включая Грунько, Алекперовых и Кацманов) куражатся и делают трололо, хлопая невинно глазами, а киберхохлы неиллюзорно воют, давятся плачущим сарказмом уровня «ваш борщ это помои, аххахаха я смеюсь над вами» и смертельно серьёзно повторяют «украли, украли, украли».
И тут нас посетило просветление, друзья: хохлы - это же наше русское BLM.
Не негры - мы, русские, вообще не расисты, у нас нет никаких негров и белых, у нас все русские, включая чукчей с их затейливой национальной кухней и лицензией на убийство тюлеников. Украинцев среди русских миллионы.
Но хохлы - это именно русский наш woke (строго говоря, мы бы на их месте вообще подали на Black Lives Matter в суд за кражу интеллектуальной собственности - woke это же калька со слова «свiдомый»).
Смотрите: они уверены, что так-то у них великая и европейская культура. Они даже избранная нация.
Эту культуру отняли и присвоили у них белые (то есть русские), поработившие их. Имя они присвоили тоже.
Русские же отняли (не, не отняли - украли, так трусливей) у них флот, Крым, Донбасс, всех гениев (оставив вместо них Шевченко), а теперь, когда вообще ничего не осталось - присваивают последние святыни, например борщ.
То есть они уже открыли для себя культурную апроприацию.
...Так что же, спросите вы, ждать погромов и массовых грабежей?
Да, обязательно ждать.
Но есть один нюанс. Поскольку они там заперлись у себя, в своём Сиэтле-переростке, то громить, поджигать и растаскивать они будут его.
...Хотя постойте. Мы так давно за ними не следили - может, они уже приступили?
[Орда] - родная, злобная, твоя
А давайте отвлечёмся на минуту от всяких там Америк, дорогие друзья, и снимем с верхней полки старую, некогда хитовую, но поднадоевшую настольную игру «Потыкай палочкой в Украину».
Сдуем с неё пыль.
Приподнимем крышку из голубого картона с жёлтыми подсолнухами. Что там?
Бум, бам, тра-та-та-та, ууууу.
На всё это время, пока мы занимались голосованием за поправки, отравлением скрипалей и лидеров прекрасной России будущего, выборами в США, працэстами в Белоруссии (кстати, как вам не стыдно, вы перестали ими интересоваться уже месяц как, а они, между прочим, всё ещё идут) - необузданное племя киберхохлов вовсе не умерло.
Оно не закапсулировалось, как тихоходки в космосе.
Оно ждало своего часа, пока мы обратим на него своё внимание.
Вы нас, собственно говоря, извините за несколько лиричный информационный повод, но мы просто случайно попали по ссылке в фб-аккаунт российского шутника юмора А. Бочарова (старожилы помнят его по «Раз в неделю», мужи и жены средних лет по «ОСП-студии», юношество, быть может, по переводу и озвучке ролика «Гитлер и Скайп»).
Юморист уже на середине шестого десятка, но по-прежнему умеет, что доказал одной-единственной фотографией невинного борща с салом и подписью из одного предложения типа «После катка отлично заходит наш русский борщ».
...Киберхохлы в количестве сотен и тысяч самонавелись отовсюду - от Канады до Канберры, от Жмеринки до Волыни, от Дерибасовской до Молдаванки, от Ришон-Лециона до Хайфы. Мы давно уже не видели в полуживом, пожилом и скучном русском фейсбуке столько юношеской ярости, таких бенгальских шлейфов за подорванными пуканами, таких ярких и многоцветных огней.
Ну вы поняли - борщ не русский, борщ украинский. Мокшане не умеют борщ, мокшане готовят из прокисшей капусты гнилое варево и зовут его щи, эзря доедают борщ за нами, настоящими русскими. Мордва украла у нас борщ, как прежде крещёные нами буряты украли у нас этноним «русские», поэтому борщ на самом деле украинский, то есть истинно-русский, а вовсе не русский, потому что русские это мы, а мы не русские, а русские, поняли?!
И нам, дорогие друзья, бросилась в глаза гигантская разница в интонациях между русскими и киберхохлами. Наблюдая как киберхохол по фамилии Дмитриев орёт на русского по фамилии Грунько что-то про мокшанскую орду, укравшую борщ - мы сначала просто обратили внимание на то, что русские (включая Грунько, Алекперовых и Кацманов) куражатся и делают трололо, хлопая невинно глазами, а киберхохлы неиллюзорно воют, давятся плачущим сарказмом уровня «ваш борщ это помои, аххахаха я смеюсь над вами» и смертельно серьёзно повторяют «украли, украли, украли».
И тут нас посетило просветление, друзья: хохлы - это же наше русское BLM.
Не негры - мы, русские, вообще не расисты, у нас нет никаких негров и белых, у нас все русские, включая чукчей с их затейливой национальной кухней и лицензией на убийство тюлеников. Украинцев среди русских миллионы.
Но хохлы - это именно русский наш woke (строго говоря, мы бы на их месте вообще подали на Black Lives Matter в суд за кражу интеллектуальной собственности - woke это же калька со слова «свiдомый»).
Смотрите: они уверены, что так-то у них великая и европейская культура. Они даже избранная нация.
Эту культуру отняли и присвоили у них белые (то есть русские), поработившие их. Имя они присвоили тоже.
Русские же отняли (не, не отняли - украли, так трусливей) у них флот, Крым, Донбасс, всех гениев (оставив вместо них Шевченко), а теперь, когда вообще ничего не осталось - присваивают последние святыни, например борщ.
То есть они уже открыли для себя культурную апроприацию.
...Так что же, спросите вы, ждать погромов и массовых грабежей?
Да, обязательно ждать.
Но есть один нюанс. Поскольку они там заперлись у себя, в своём Сиэтле-переростке, то громить, поджигать и растаскивать они будут его.
...Хотя постойте. Мы так давно за ними не следили - может, они уже приступили?
[Орда] - родная, злобная, твоя
E
На волнах Орды рубрика «Иногда они возвращаются»
А давайте отвлечёмся на минуту от всяких там Америк, дорогие друзья, и снимем с верхней полки старую, некогда хитовую, но поднадоевшую настольную игру «Потыкай палочкой в Украину».
Сдуем с неё пыль.
Приподнимем крышку из голубого картона с жёлтыми подсолнухами. Что там?
Бум, бам, тра-та-та-та, ууууу.
На всё это время, пока мы занимались голосованием за поправки, отравлением скрипалей и лидеров прекрасной России будущего, выборами в США, працэстами в Белоруссии (кстати, как вам не стыдно, вы перестали ими интересоваться уже месяц как, а они, между прочим, всё ещё идут) - необузданное племя киберхохлов вовсе не умерло.
Оно не закапсулировалось, как тихоходки в космосе.
Оно ждало своего часа, пока мы обратим на него своё внимание.
Вы нас, собственно говоря, извините за несколько лиричный информационный повод, но мы просто случайно попали по ссылке в фб-аккаунт российского шутника юмора А. Бочарова (старожилы помнят его по «Раз в неделю», мужи и жены средних лет по «ОСП-студии», юношество, быть может, по переводу и озвучке ролика «Гитлер и Скайп»).
Юморист уже на середине шестого десятка, но по-прежнему умеет, что доказал одной-единственной фотографией невинного борща с салом и подписью из одного предложения типа «После катка отлично заходит наш русский борщ».
...Киберхохлы в количестве сотен и тысяч самонавелись отовсюду - от Канады до Канберры, от Жмеринки до Волыни, от Дерибасовской до Молдаванки, от Ришон-Лециона до Хайфы. Мы давно уже не видели в полуживом, пожилом и скучном русском фейсбуке столько юношеской ярости, таких бенгальских шлейфов за подорванными пуканами, таких ярких и многоцветных огней.
Ну вы поняли - борщ не русский, борщ украинский. Мокшане не умеют борщ, мокшане готовят из прокисшей капусты гнилое варево и зовут его щи, эзря доедают борщ за нами, настоящими русскими. Мордва украла у нас борщ, как прежде крещёные нами буряты украли у нас этноним «русские», поэтому борщ на самом деле украинский, то есть истинно-русский, а вовсе не русский, потому что русские это мы, а мы не русские, а русские, поняли?!
И нам, дорогие друзья, бросилась в глаза гигантская разница в интонациях между русскими и киберхохлами. Наблюдая как киберхохол по фамилии Дмитриев орёт на русского по фамилии Грунько что-то про мокшанскую орду, укравшую борщ - мы сначала просто обратили внимание на то, что русские (включая Грунько, Алекперовых и Кацманов) куражатся и делают трололо, хлопая невинно глазами, а киберхохлы неиллюзорно воют, давятся плачущим сарказмом уровня «ваш борщ это помои, аххахаха я смеюсь над вами» и смертельно серьёзно повторяют «украли, украли, украли».
И тут нас посетило просветление, друзья: хохлы - это же наше русское BLM.
Не негры - мы, русские, вообще не расисты, у нас нет никаких негров и белых, у нас все русские, включая чукчей с их затейливой национальной кухней и лицензией на убийство тюлеников. Украинцев среди русских миллионы.
Но хохлы - это именно русский наш woke (строго говоря, мы бы на их месте вообще подали на Black Lives Matter в суд за кражу интеллектуальной собственности - woke это же калька со слова «свiдомый»).
Смотрите: они уверены, что так-то у них великая и европейская культура. Они даже избранная нация.
Эту культуру отняли и присвоили у них белые (то есть русские), поработившие их. Имя они присвоили тоже.
Русские же отняли (не, не отняли - украли, так трусливей) у них флот, Крым, Донбасс, всех гениев (оставив вместо них Шевченко), а теперь, когда вообще ничего не осталось - присваивают последние святыни, например борщ.
То есть они уже открыли для себя культурную апроприацию.
...Так что же, спросите вы, ждать погромов и массовых грабежей?
Да, обязательно ждать.
Но есть один нюанс. Поскольку они там заперлись у себя, в своём Сиэтле-переростке, то громить, поджигать и растаскивать они будут его.
...Хотя постойте. Мы так давно за ними не следили - может, они уже приступили?
[Орда] - родная, злобная, твоя
А давайте отвлечёмся на минуту от всяких там Америк, дорогие друзья, и снимем с верхней полки старую, некогда хитовую, но поднадоевшую настольную игру «Потыкай палочкой в Украину».
Сдуем с неё пыль.
Приподнимем крышку из голубого картона с жёлтыми подсолнухами. Что там?
Бум, бам, тра-та-та-та, ууууу.
На всё это время, пока мы занимались голосованием за поправки, отравлением скрипалей и лидеров прекрасной России будущего, выборами в США, працэстами в Белоруссии (кстати, как вам не стыдно, вы перестали ими интересоваться уже месяц как, а они, между прочим, всё ещё идут) - необузданное племя киберхохлов вовсе не умерло.
Оно не закапсулировалось, как тихоходки в космосе.
Оно ждало своего часа, пока мы обратим на него своё внимание.
Вы нас, собственно говоря, извините за несколько лиричный информационный повод, но мы просто случайно попали по ссылке в фб-аккаунт российского шутника юмора А. Бочарова (старожилы помнят его по «Раз в неделю», мужи и жены средних лет по «ОСП-студии», юношество, быть может, по переводу и озвучке ролика «Гитлер и Скайп»).
Юморист уже на середине шестого десятка, но по-прежнему умеет, что доказал одной-единственной фотографией невинного борща с салом и подписью из одного предложения типа «После катка отлично заходит наш русский борщ».
...Киберхохлы в количестве сотен и тысяч самонавелись отовсюду - от Канады до Канберры, от Жмеринки до Волыни, от Дерибасовской до Молдаванки, от Ришон-Лециона до Хайфы. Мы давно уже не видели в полуживом, пожилом и скучном русском фейсбуке столько юношеской ярости, таких бенгальских шлейфов за подорванными пуканами, таких ярких и многоцветных огней.
Ну вы поняли - борщ не русский, борщ украинский. Мокшане не умеют борщ, мокшане готовят из прокисшей капусты гнилое варево и зовут его щи, эзря доедают борщ за нами, настоящими русскими. Мордва украла у нас борщ, как прежде крещёные нами буряты украли у нас этноним «русские», поэтому борщ на самом деле украинский, то есть истинно-русский, а вовсе не русский, потому что русские это мы, а мы не русские, а русские, поняли?!
И нам, дорогие друзья, бросилась в глаза гигантская разница в интонациях между русскими и киберхохлами. Наблюдая как киберхохол по фамилии Дмитриев орёт на русского по фамилии Грунько что-то про мокшанскую орду, укравшую борщ - мы сначала просто обратили внимание на то, что русские (включая Грунько, Алекперовых и Кацманов) куражатся и делают трололо, хлопая невинно глазами, а киберхохлы неиллюзорно воют, давятся плачущим сарказмом уровня «ваш борщ это помои, аххахаха я смеюсь над вами» и смертельно серьёзно повторяют «украли, украли, украли».
И тут нас посетило просветление, друзья: хохлы - это же наше русское BLM.
Не негры - мы, русские, вообще не расисты, у нас нет никаких негров и белых, у нас все русские, включая чукчей с их затейливой национальной кухней и лицензией на убийство тюлеников. Украинцев среди русских миллионы.
Но хохлы - это именно русский наш woke (строго говоря, мы бы на их месте вообще подали на Black Lives Matter в суд за кражу интеллектуальной собственности - woke это же калька со слова «свiдомый»).
Смотрите: они уверены, что так-то у них великая и европейская культура. Они даже избранная нация.
Эту культуру отняли и присвоили у них белые (то есть русские), поработившие их. Имя они присвоили тоже.
Русские же отняли (не, не отняли - украли, так трусливей) у них флот, Крым, Донбасс, всех гениев (оставив вместо них Шевченко), а теперь, когда вообще ничего не осталось - присваивают последние святыни, например борщ.
То есть они уже открыли для себя культурную апроприацию.
...Так что же, спросите вы, ждать погромов и массовых грабежей?
Да, обязательно ждать.
Но есть один нюанс. Поскольку они там заперлись у себя, в своём Сиэтле-переростке, то громить, поджигать и растаскивать они будут его.
...Хотя постойте. Мы так давно за ними не следили - может, они уже приступили?
[Орда] - родная, злобная, твоя
Этот пост про борщ устроил фейерверк даже в нашем спокойном чатике. Что уж говорить за хохляцкий надразум
E
О, колыбель революции начинает натирать ствол Авроры и любимый кирпич
E
Владельцы питерских баров объявили, что будут работать в праздники, несмотря на запрет властей. Они создали "Карту сопротивления".
Против ограничительных мер, объявленных правительством города, выступили около двухсот заведений. Об этом РБК заявил организатор проекта Александр Коновалов.
"Расчет простой: если все будут работать открыто, тогда больше шансов, что к нам прислушаются. Какие бы санкции не были, это все равно не смерть. А не работать — смерть, без преувеличения. Власти выбрали удар хуже локдауна".
При этом в администрации называют поведение предпринимателей "риторической драматизацией": рестораны же никто не закрывает.
"Работа ресторанов не остановлена, они продолжают работать на доставку, им предложены коллаборации с уличными городскими мероприятиями".
С 25 декабря по 29 декабря и с 4 января по 10 января предприятия общепита в Петербурге не смогут принимать посетителей с 19:00 до 6:00. С 30 декабря и по 3 января работа заведений будет прекращена полностью.
@pdmnews
Против ограничительных мер, объявленных правительством города, выступили около двухсот заведений. Об этом РБК заявил организатор проекта Александр Коновалов.
"Расчет простой: если все будут работать открыто, тогда больше шансов, что к нам прислушаются. Какие бы санкции не были, это все равно не смерть. А не работать — смерть, без преувеличения. Власти выбрали удар хуже локдауна".
При этом в администрации называют поведение предпринимателей "риторической драматизацией": рестораны же никто не закрывает.
"Работа ресторанов не остановлена, они продолжают работать на доставку, им предложены коллаборации с уличными городскими мероприятиями".
С 25 декабря по 29 декабря и с 4 января по 10 января предприятия общепита в Петербурге не смогут принимать посетителей с 19:00 до 6:00. С 30 декабря и по 3 января работа заведений будет прекращена полностью.
@pdmnews
HN
интересные у них представления о смерти, прям эсхатологичский диспут )
HN
Этот пост про борщ устроил фейерверк даже в нашем спокойном чатике. Что уж говорить за хохляцкий надразум
ну фейерверк сильно сказано )