Вообще удивительно, что в современной русскоязычной литературе так мало современности — уж на то, что реальность не подкидывает сюжетов, писателям жаловаться не приходится. И то, о чём уже который день говорят буквально все (и, надеюсь, будут продолжать говорить) — лучший тому пример. Разве неинтересно было бы почитать роман об опере, который пошёл в полицию, чтобы служить обществу, а вместо этого ему приходится подбрасывать наркоту журналистам? О расколотом журналистском сообществе, которое, не сговариваясь, находит способ на время забыть склоки и выступить единым фронтом тогда, когда в понятие «журналистское сообщество» уже мало кто по-настоящему верил? Происходи всё это в США, я был бы уверен, что пара ведущих прозаиков и десяток поменьше уже вовсю строчат черновики — а у нас, боюсь, сейчас никто не почешется.

Впрочем, если бы неделю назад кто-то сказал, что РБК, «Коммерсантъ» и «Ведомости» выйдут с одинаковыми первыми полосами, чтобы выразить протест против давления властей на журналистов, я бы тоже не поверил.

Свободу Ивану Голунову!

Совершенно согласна с Егором. В нынешней действительности – и не только, кстати – крутится огромное количество настоящих, простите, мясных сюжетов, в которых одно действие буквально теснит другое. Вся отжатая в фб, мессенджерах и соцсетках современность уже упакована в некоторый черновик, призрачную сетку истории и для того, чтобы ее распаковать, нужно всего лишь приложить усилия.
Серьезные усилия, не спорю – нужно жить, например, не узком приятном кругу, где все сводится к разговорам, а в архивах, (я провела три дня приятного отпуска с культурным антропологом Александрой Архиповой и узнала примерно восемнадцать готовых сюжетов для жирнейших романов, которые доступны тем, кто умеет долго и вдумчиво работать с не совсем лежащей на поверхности информацией) – и в самих людях.
Но за последнее время романов, которые хоть как-то отыграли и обработали окружающее нас время, почти не появилось – их, например, пять, и сюжетность в них зачастую уступает форме и высказыванию, в то время как именно история притягивает к себе, заставляет за ней следить и вырываться наружу из скроенного по себе мира, которого на самом деле нет.

Есть ещё и такое мнение. Но позволю себе не согласиться. Ладно «Текст» Глуховского, ужасно злободневный, потому что главного героя закрыли как раз подкинув наркоту. Но в прошлом году вышел роман, в котором ключевой сюжетный элемент — не просто табуированная, а максимально в России табуированная тема: преследование гомосексуалов в Чечне. Называется «Раунд», если вдруг кто ещё не читал.

Я не думаю, что в России сегодня есть тема, художественная книга о которой, будучи хорошо написанной, не могла бы быть издана. Я убеждён, что выход таких книг — дело воли исключительно писателей и издателей.

https://t.me/apophenoid/386

У Дианы Сеттерфилд вышел роман «Пока течёт река», который для меня стал самым любимым у неё (все вокруг любят «Тринадцатую сказку», но сердцу не прикажешь). Рассказал (без спойлеров) о том, как устроена эта книга — когда жизнь немного даст нам передохнуть и выдадутся два-три спокойных денька, «Река» окажется как раз самым подходящим чтением.

Наши с Галиной вкусы совпадают хорошо если в половине случаев, но вот, кажется, нашлась ещё одна точка сближения. Новый Мураками великолепный.

Пишет Алексей @polyarinov: «Хочу роман про дело Голунова! Писатели, задрали про вечность, напишите про четыре дня одного журналиста».

Именно так!

Мы не требуем, мы настоятельно просим) https://t.me/apophenoid/390

И последнее (наверное). Минутка конспирологии. Сегодня Александр Петров, записал видеобращение в поддержку Голунова. Там он рассказал про фильм "Текст" режиссера Клима Шипенко. Сюжет картины, по словам Петрова, напоминает кейс Голунова.

Так вот. В фильме "Текст", главного героя зовут Илья Горюнов (такая вот аналогия). И он осужден за наркотики. Ему их, естественно, подкинули.

А ещё, Клим Шипенко одноклассник Ивана Голунова.

АААА, что происходит.

https://www.kinopoisk.ru/film/1234848/

Линор Горалик для @postpostmedia собирает истории про первые политические поступки. Лучший пока что — литературовед Олег Лекманов, признающийся, что во втором классе «наслушавшись разговоров дома, в продуктовом магазине кричал: „Брежнев дурак!“», а в детском саду с одногруппником планировал сделать бомбу, полететь в Чили и сбросить ее на Пиночета.

@polyarinov как-то рассказывал, что слушал аудиокнигу «Норвежский лес» и поражался смелой рваной композиции романа, нетипичной для Мураками, а потом обнаружил, что случайно нажал в плеере кнопку shuffle.

И вот у меня сейчас случилось то же самое: я слушаю «Брисбен» Водолазкина, и поначалу от него тоскливое ощущение: он очень похож на дебютный роман филолога. Знаете, есть такой жанр — «дебютный роман филолога», со всеми этими экскурсами в детство, размазанной композицией и ощущением, что автор решил включить в текст все удачные образы и метафоры, которые несколько лет копил в молескине? Ну вот «Брисбен» такой, даже не верится, что это автор «Лавра».

И вот в какой-то момент роман неожиданно ускоряется; не то чтобы он становится хорошим, но появляется бодрость, что ли, еле ползущее повествование срывается на бег, аж ветром обдувает. Я некоторое время успеваю насладиться этим эффектом, пока не обнаруживаю, что первая четверть книги скопировалась нормально, а дальше куча файлов в случайном порядке почему-то отсутствует, и проигрыватель прыгает с одной главы на другую, как школьник, который скачет только по плиткам определённого цвета (вот именно таких метафор у Водолазкина, кстати, полкниги).

В общем, я пошёл исправлять пробелы и переслушивать в правильном черепашьем темпе, а пока что вот довольно точная модель приключившейся со мной ситуации.

Не про книги, но хохочу от этого с самого утра 🐳

Многие справедливо подтрунивали над Рубановым, который в «Финисте» перепутал «предков» с «потомками». Но, кажется, никто не заметил точно такой же по характеру ошибки в «Брисбене» Водолазкина. Читаю этот роман сейчас, он и так меня огорчает сверх меры, а тут ещё и «сталактиты книг на полу». Ну как же так?

Сталактиты, если что, свешиваются с потолка, а на полу вырастают сталагмиты. Искренне считал, что это такой же common knowledge, как то, что предки жили в прошлом, а потомки — в будущем. Но ни в чём нельзя быть уверенным теперь.

Друзья, у кого есть твиттер, репостните опрос ради большего охвата?

В трейлере «Текста» шибко знакомое лицо.

Домучил «Брисбен»; кажется, Водолазкин — это литературный Бенджамин Баттон. Написал великий (безо всяких скидок) роман «Лавр», и начиная с него стремительно несётся вниз. «Брисбен» — это совершенно никакой роман со всеми родовыми травмами, обычно присущими дебютным текстам. Тоска.

300 человек поучаствовало в опросе про триггеры и спойлеры; можно уже подумать о результатах¹.

1. Мы живём в культуре, которая остро относится к триггерам и спойлерам: их поддерживают примерно 77% и 79% соответственно.

2. Несмотря на то, что в ряде случаев указание триггеров может служить как минимум небольшим спойлером, для подавляющего большинства опрошенных противоречия нет. Интересно при этом, как бы воспринимался финал фильма «Семь», если бы на плакате было написано (спойлер!) «Осторожно, героине фильма отрезают голову». Или легко представить множество trigger warnings, которые бы сильно смазали эффекты от знаменитых сюжетных поворотов «Игры престолов». Ведь художественные произведения и должны триггерить — в конце концов, катарсис в аристотелевском понимании невозможен без потрясения, переживаемого читателем/зрителем/слушателем.

¹ Учитывая то, что опрос проводился в твиттере, нужно отметить, что обитатели твиттера предположительно относятся к этим вопросам немного иначе, чем в среднем по больнице.

Альфина написала дико крутой рассказ про дом и инопланетную лингвистику «Синдром госпитализма» (в твиттере кто-то описал его словами «Уоттс переспал с Сорокиным»). В рассказе девять страниц, лучше всего читать одним махом.

Поддержу в том, что книга хороша, но с радостью поправлю: «Калечину» обсуждают, она вошла в шорт-листы всех главных премий — НОС, Нацбест, Большая книга. Финал — не победа, но ещё несколько лет назад эту книга не могла бы толкаться локтями с зубрами уровня Пелевина, Рубанова и Петрушевской, а вот гляди ж ты, уверенно толкается.

https://t.me/dramedy/624

Чуть поверхностное, но занятное рассуждение о том, как интернет стал для писателей (в первую очередь когда речь идёт о человечном нонфикшне) огромной песочницей: сперва ты строчишь в блог, выбираешь фильтры в инстаграме и публикуешь статьи в онлайн-изданиях, а потом, когда у тебя образуется достаточная аудитория для того, чтобы издать книгу, обнаруживается, что книга у тебя уже есть — просто она неравномерно распределена по интернету. И это на самом деле довольно здорово.

К перечисленным в тексте книгам хочется добавить «Очень простое открытие» Владимира Гуриева — возможно, единственную по-настоящему хорошую книгу, зародившуюся там, откуда хорошего ждать редко приходится: в фейсбуке.

Всегда думал, что план романа у приличного писателя должен быть похож на хаотичную доску детектива с вырезками, фотографиями и суровыми нитками (как в титрах «Лемони Сникета»). Судя по схеме пятого «Зверского детектива», которую показывает Анна Старобинец, всё так и есть.