Больше всего раздражает, конечно, напускной цинизм людей, которые маскируют им свою беспомощность — журналистов России.
«Мы ничего не будем делать, потому что так отродясь повелось и потому что во всем мире так, а у тебя комплекс д'Артаньяна и вообще чо ты пристал».
«Во всём мире», если мы ограничим его хотя бы Европой, США и прочей Австралией, журналисты умеют задавать неудобные вопросы на пресс-конференциях, умеют следить за сюжетами в развитии (слышали слово follow-up?) и обладают некоторыми навыками поиска и верификации информации.
Против вашего цинизма — наш проект, в который силами и временем вкладывались десятки тысяч людей, и которым, со всеми блокировками пользуются 70 000 людей ежедневно (в реальности больше).
И что, кто-то из журналистов задал вопросы кому-то — нет, не из суда чеченского — но передайте мои вопросы чувакам из ИРИ, Роскомнадзора и Мариничеву, чтоб они не отмахались?
Я спрашивал, но я частное лицо, они меня под любым удобным предлогом шлют в жопу.
Ну или признайте: «нам по барабану вся эта свобода слова, нам просто страшно, мы не хотим ничего менять, мы покорно ждем, что будет, а твои выходки нас пугают».
Это будет по крайней мере честно. Ну так скажите это, блядь. Себе хотя бы скажите.
«Ой, а у нас в России есть дела поважнее и пострашнее, чем какой-то твой смешной и сраный Лурк». Да, только кому ты будешь рассказывать про дела пострашнее, когда все заблокировано напрочь?
Блокировка по (чеченскому) суду вот этих двух статей, про ислам и про карикатуры — это еще два очень принципиальных момента, если что. Блокировка по (российскому) суду статей про шоплифтинг и алименты — это тоже принципиальный момент, хотя и другой.
Кому вы хотите чего рассказывать, когда не будет никакого интернета, кроме госпосчты, госпоиска и госуслуг? Коллегам по бараку?
Но вы там сидите, конечно, вы-то, конечно, всё правильно понимаете, вас-то не наебешь.