#МыСтановимсяСильнее
рубрика в режиме ежедневного самонаблюдения. Важно не только, что происходит вовне, но и внутри. #МыСтановимсяСильнее
рубрика в режиме ежедневного самонаблюдения. Важно не только, что происходит вовне, но и внутри.
Первый день в режиме обязательной самоизоляции. Поскольку окна выходят в тихий двор, до обеда сохранялось ощущение, что город замер. Заметно снизилась активность городских медиа, медленнее обновляются ленты в соцсетях. Однако риск остаться с 1 апреля без интернета заставил выбраться до ближайшего банкомата и положить на карту денег. Одноразовые перчатки после этой операции были утилизированы, руки продезинфицированы.
Попутно выяснилось, что у офисов заняты парковочные места, никакой дистанции не соблюдается ни на улице, ни в магазинах, люди гуляют, много детей и подростков стаями. Конечно, от привычной картины буднего дня это отличается очень. Впрочем в городах, на несколько недель раньше российских ушедших на карантин, всё по началу было также. Потом, как говорится, "закрутили гайки" - и стало совсем иначе. Всё это хождение и игнорирование разве не есть попытка удержать привычное мироустройство; не безалаберность, а страх перед непонятным новым будущим?
Сегодня вопрос дня: "Что вообще можно?" Важный философский вопрос, основа нравственности, вечное вопрошание "Что мне позволительно?" Прямо Адамы и Евы, вышедшие на шумный проспект из Эдема. А дальше уже от лукавого: есть указ - он мне закон или можно чуток повертеть? Отойти на 100 метров или 500? А в магазин не в ближайший если, а в любимый? Может по дороге кофе на вынос, да и пофиг, что без своей кружки. Меня ведь точно минует. Притворюсь невидимым, вирус и не заметит.
Неизбежен следующий вопрос: "Если это позволительно мне, то почему не должно быть позволительно другим?" Ах да, я гиперответственный. Я же ни с кем не разговариваю, руки мою, масочку на нос натягиваю. Не то что эти вот, лимита, неряхи. Они-то точно и разнесут всю заразу.
И тем не менее: мне можно, а им запретить, разве так дóлжно быть? И вот мы двинулись от нравственности к морали. Разве не есть моё единичное поведение соблазном для других, индульгенцией их пороков? Не поступаю ли я безответственно в отношении многих других, демонстрируя, что указ мне не закон? Для вируса я могу сделаться невидимым, но для живущих рядом это невозможно никак.
Всё-таки этот вирус нужен для того, чтобы напомнить человеку о его важном свойстве - думать. Думать не чтобы изобретать, а чтобы со-существовать с другими. Хотя, на самом деле, у меня относительно функции мозга во Вселенной совсем другая теория.
Ну что, сидим дальше. Не забываем делать упражнения, дышим на балконе или во дворе (соблюдая дистанцию и аккуратно открывая двери и нажимая кнопки), читаем, общаемся. Впереди ещё масса вопросов, которые мы разучились задавать.