Рельсы, рельсы, шпалы, шпалы. Едет поезд запоздалый.
Из последнего окошка выпал грустный пассажир.
Пришли бабы, покивали, покивали.
Пришли кошки, поурчали, помолчали.
Пришел дядя Миша из пятьдесят второй, снял кепку, примял волосы, поглядел на облака.
Люди по небу летают, банки деньги не меняют.
Пришли вроде бы старые знакомые, но как-то опять не сложилось.
Пришел начальник участка пути в сопровождении дежурного сотрудника полиции, покашляли, попытались установить личность.
Прикатил эффективный менеджер, освоил останки.
Даже не прикатил, а сгустился, как ядовитый выдох ядовитого божества.
Мышки чурку изловили, конфликт на бытовой почве, силовики провели профилактические рейды.
Пришли навязчиво вежливые люди, прикурили, дали прикурить.
Пришел старший по подъезду с племянником: позывной Кореец, группа Гиви, взвод Танцора, батальон Сомали.
Замяукали котята: Не желаем мы мяукать! Мы хотим как депутаты, принять вот это вот все сразу в крайнем чтении.
Раструбил весь белый свет, в сердце стучит ядерный пепел, и в глазах распятые мальчики.
Пришло время сохранить долю рынка, пожертвовав сиюминутными выгодами от завышенных цен на энергоносители.
Позвонили из «Едра», подъедали из ведра, подыграли и новые санкции.
Прилетали петушата, но был анонимный звонок, дескать, клуб ваш давно заминирован.
Нелегальные мигранты замяукали, сенаторы захрюкали, бывшие быки расчехлили свои цепни.
Долго, долго крокодил в кресле кожаном тупил, все жевал да жевал наше солнышко,
Утюги за матюгами, чемоданы с вокзалами.
Уже в полной темноте пришли последние прощай:
Мышка прибежала, рюмочку махнула —
Стало много пропадать, и пропало.