7 вещей, от которых я рекомендую отказаться всем, кто занимается созиданием макроэкономических моделей:

1) Репрезентативный экономический агент.
2) Кривая Филлипса.
3) Возможность взятия достоверного обязательства.
4) Частичное равновесие.
5) Калибровка параметров.
6) Финансовый акселератор.
7) Совершенный рынок труда.

Когда-нибудь я подробно опишу причины отказа от каждого из этих пунктов. Если коротко: все они вызывают привыкание и влияют на результаты анализа.

Пишу о главной книге Ричарда Талера для замечательного проекта iloveeconomics: https://iloveeconomics.ru/books/6748

На прошлой неделе я был на семинаре Банка Франции «Использование DSGE-моделей для анализа экономической политики». Ниже будет короткий рассказ о том, чему учат центральных банкиров в Париже.

Название говорит само за себя: на семинаре учили использовать DSGE-модели для анализа денежно-кредитной политики. Семинар проводился прямо в главном здании Банка Франции на улице Круа де Пети Шам (да, именно его сегодня поджёг Павленский) и длился пять дней, каждый день – новая тема и новый лектор. В первый день читалось введение в моделирование: очень быстро рассказали про решение и оценку моделей, анализ делового цикла и прогнозирование. Предполагалось, что мы всё это уже знаем. В качестве примера предлагалось разобрать модель американской экономики Фрэнка Сметса и Рафа Воутерса: это популярная новокейнсианская модель, уже не совсем простая, со множеством «дополнений», обеспечивающих хорошее объяснение данных.

Во второй день рассказывали про открытую экономику в наиболее стандартной версии – новокейнсианскую модель открытой экономики Жорди Гали и Томмазо Моначелли. В расширенной версии этой модели можно добиться так называемого неполного переноса изменения курса в цены импортных товаров. Представьте, что завтра рубль подорожал относительно доллара. Должны ли импортные товары подешеветь в рублях? Да, но это произойдёт не сразу. Чтобы отразить этот эффект в модели, необходимо ввести ценовую жёсткость для фирм-импортёров: не позволять им переназначать цены каждый период.

В третий день рассказывали про финансовые фрикции на примере модели Гертлера-Кийотаки. Следует отметить, что лектор – Жюльен Матерон – был потрясающим: сложную тему он рассказал очень понятно. В мире Гертлера-Кийотаки часть домохозяйств образуют банки, которые собирают депозиты других домохозяйств и выдают кредиты (точнее – покупают акции фирм-производителей промежуточных товаров). Чтобы сделать жизнь интереснее, предполагается, что банкиры могут ликвидировать банк и увести с собой часть активов – отсюда возникает эндогенное значение доли заёмных средств (финансового рычага). Такая структура легко встраивается в базовую модель Сметса-Воутерса (в Гали-Моначелли тоже должна, но этим, как выяснилось, никто пока не озаботился).

В четвёртый день рассматривались вопросы развивающихся экономик – эта часть была наиболее скучной, потому что лектор решил пересказать своими словами главу 11 учебника Урибе и Шмитт-Гроэ (мои заметки о том, как ту же тему рассказывает сама Шмитт-Гроэ, можно прочитать здесь: https://t.me/growthecon/40).

В пятый день перед нами выступал Мишель Жульяр – автор пакета Dynare для работы с DSGE-моделями в среде Matlab. Жульяр рассказывал про оптимальную политику, очень красиво в рамках модели представив разницу между достоверным и недостоверным обязательством: она зависит от того, равен ли множитель Лагранжа для ограничения в прошлом периоде нулю. Жульяр рассказал, что ведётся работа над переводом Dynare из матлаба в новую среду Julia, набирающую популярность среди специалистов по статистическим вычислениям. На тему оптимальной политики Жульяр читает лекции уже давно – вот его слайды десятилетней давности, изменилось немногое: http://econ.lse.ac.uk/staff/wdenhaan/numerical/michelday4.pdf

Быстрый темп семинаров оставляет ощущение незаконченности. Теме каждого из дней, в принципе, необходимо уделить несколько недель работы. Возможно, единственный способ разобраться в чём-то досконально – это, по совету Ларри Кристиано, взять двухнедельный отпуск и уехать с книгой на необитаемый остров.

Совсем нет времени подробно писать про новые книги по экономике, которых в октябре вышло немало. Поэтому – коротко и про самое интересное. #ЧтоПочитать вечером в тоскливом октябре?

The Captured Economy. How the Powerful Enrich Themselves, Slow Down Growth, and Increase Inequality by Brink Lindsey and Steven Teles. Очень необычное соавторство: Линдси – либертарианец из института Катона, а Телес – либеральный историк права и автор одной из лучших книг об истории права и экономики. Их книга про то, что экономическое неравенство, о котором все так много пишут и говорят, нередко вызвано действиями государства. Главы книги – это кейсы неправильного регулирования, от финансовой отрасли до профессиональных лицензий. Интересно, что авторы не предлагают отказаться от государственного регулирования вообще, а призывают заменить неправильное регулирование правильным: https://global.oup.com/academic/product/the-captured-economy-9780190627768

WTF?! An Economic Tour of the Weird by Peter T. Leeson. Питер Лисон – экономист, который берётся объяснить с помощью экономической логики самые странные вещи. Например, в 15 веке в Швейцарии проводились церковные суды над личинками майских жуков, а во Франции – над крысами. В 18 веке в Англии проводились аукционы по продаже жён. Не буду портить удовольствие – скажу лишь, что для объяснения этих и многих других странных событий вполне достаточно стандартного курса микроэкономики: http://www.sup.org/books/title/?id=28090

Straight Talk on Trade: Ideas for a Sane World Economy by Dani Rodrik. Дани Родрик – один из главных скептиков по отношению к неограниченной свободе торговли. Новая книга посвящена поиску баланса между национальным и глобальным управлением: с одной стороны, от свободной торговли могут выиграть многие, в особенности, жители беднейших стран, с другой стороны из-за того, что средний класс развитых стран проигрывает от глобализации, нарастает недовольство и на выборах выигрывают популисты. Родрик считает, что мечтать о мировом правительстве рано и национальные государства с нами надолго, а значит, нужно вернуть им больше автономии: https://press.princeton.edu/titles/11216.html

Молодые авторы теорий общественного выбора и борьбы за ренту Джеймс Бьюкенен и Гордон Таллок. Бьюкенен получит нобелевскую премию в 1986 г., Таллок, к сожалению, останется без премии.

Нобелевская премия Ричарду Талеру за поведенческую экономику (мои заметки о ней здесь: https://t.me/growthecon/60 и здесь: https://t.me/growthecon/65) больше всего возмутила сторонников экономической свободы, которые подозревают, что под видом «либертарианского патернализма» им пытаются продать такой новый патернализм, который окажется гораздо хуже старого.

В русскоязычной блогосфере пошли одобрительные ссылки на статью Капелюшникова 2013 года (http://polit.ru/article/2013/11/12/paternalism/). Я вообще к Капелюшникову отношусь хорошо, но здесь он перегибает. Честное описание достижений поведенческой экономики в статье сочетается с необоснованными выводами по поводу её нормативных предписаний. По мнению Капелюшникова, новый патернализм (он предпочитает не называть его либертарианским) значительно раздвинул «границы допустимого государственного вмешательства в экономическую и шире – в частную жизнь людей по сравнению с тем, что была готова санкционировать традиционная неоклассическая экономика благосостояния». В итоге «некоторые наблюдатели» (какие?) «фиксируют набирающий силу тренд к перерастанию государства благосостояния в патерналистское государство с гораздо более широкими возможностями и полномочиями по надзору и контролю за деятельностью частных граждан».

Капелюшников выстраивает перед нами ложную дихотомию. С одной стороны есть этатисты, которые рады оправдать любое государственное вмешательство, на основе классических ли соображений, или же как лекарство от нерационального поведения. С другой стороны находятся сторонники экономической свободы, которые призывают отказаться от любого государственного вмешательства – тоже как на основании классических доводов, так и из тех соображений, что нерациональности людей лучше исправит институты «расширенного порядка», а любые действия государства вносят искажения в их работу, мешая координации. Спрятанным от глаз читателя оказывается средний путь: учитывая, что люди предсказуемо иррациональны, необходимо подталкивать их в областях иррационального поведения и напрямую регулировать там, где рациональное поведение приводит к провалам рынка.

Мне сложно поверить, что кто-то воспринимает подобную критику всерьёз. В рамках подхода Талера и Санштейна никто не отнимает у людей права принятия решения: изменяются лишь опции по умолчанию. Предположим – что чиновник изменил опции на «плохие». Неужели хвалёные институты расширенного порядка не смогут справиться с подобным изменением – учитывая, ещё раз, что у людей никто не отнимает права «переставить галочку»?

Упрекают патерналистов в том, что у них нет достаточной информации для расчёта «оптимальной» интервенции: но никто не ищет глобальный оптимум, достаточно лишь двигаться в его сторону. Упрекают, что нет единой теории когнитивных ошибок – это верно, хотя написанная ещё в 2011 году Thinking fast and slow Канемана, как мне кажется, весьма приближается к решению этой задачи.

Чуть интереснее такая критика: правительства подвержены ошибкам и давлению со стороны групп интересов. Не исключено, что новый патернализм будет использоваться корпорациями для продвижения собственных продуктов. Но разве это не произойдёт и так в отсутствие регулирования? В сериале «The Good Wife» есть эпизод, в котором производители продуктов борются за то, чтобы их продукты оказались на «схеме здорового питания», которую раздают школьникам – от того, появится ли на схеме сыр, зависят продажи этого сыра школам, хотя казалось бы. Если у вас нет явно прописанной политики по поводу такого рода интервенций, вы автоматически отдаёте их на откуп частному сектору – с предсказуемым результатом.

Чтобы вы поняли, что у нас с обсуждением Талера всё не так плохо, вот вам запись в блоге профессора NYU Марио Риццо (https://thinkmarkets.wordpress.com/2017/10/09/richard-thalers-nobel-prize/): пишут, что исследования Талера иногда не воспроизводятся и в любом случае нужна какая-то другая поведенческая экономика, непонятно какая. В комментариях нобелевский лауреат Вернон Смит пишет, что нужно возвращаться к Адаму Смиту, и вся экономика после Джевонса и Вальраса зашла в тупик. Чуть выше в комментариях Дейрдра Макклоски пишет, что поведенческая экономика превратилась в «Теорию Прикладного Фашизма». Подобное даже комментировать неловко.

В ноябре выходит новая книга Лутца Килиана и Гельмута Люткеполя: настоящий компендиум по временным рядам. Обязательно должно быть в библиотеке каждого специалиста по анализу макроданных.

Дани Родрик написал замечательную статью в Boston Review о неолиберализме. Вкратце идея такова: большая часть целей, к которым стремятся неолибералы, вполне разумны с экономической точки зрения. Эффективность, стимулы для инвесторов и производителей, защита прав собственности, макроэкономическая стабильность и перераспределительная политика, которая не заставляет людей уходить с рынка труда – отличные идеи.

Проблема, утверждает Родрик, начинается тогда, когда эти идеи пытаются реализовать в виде конкретных институтов – и здесь неолиберализм слишком придерживается подхода «one size fits all». На практике перечисленные выше цели лучше достигаются с помощью институтов, приспособленных к локальным условиям, а страны, строившие институты «по учебнику» от МВФ, получили стагнирующие экономику и производительность труда. Отчасти вина лежит на экономистах: на публике они слишком любят подчёркивать основы своей науки – рыночную эффективность, невидимую руку, сравнительное преимущество – и не всегда упоминают, что эти результаты верны лишь при множестве предпосылок и оговорок. Поэтому в общественной дискуссии экономисты выглядят идеологически более правыми, чем они являются на самом деле. Прочитайте статью полностью здесь: https://bostonreview.net/class-inequality/dani-rodrik-rescuing-economics-neoliberalism

Борьба за ренту в экономике является двойным злом. Во-первых, в её результате обычно происходит неэффективное перераспределение: от налогоплательщиков к узким интересам (например, отечественным производителям товара, на импорт которого налагается пошлина). Во-вторых, на лоббирование необходимого законодательства тратятся финансовые и человеческие ресурсы, которые можно было бы потратить на что-то производительное.

Поскольку борьба за ренту выгодна, она будет присутствовать в экономике. Правильный вопрос состоит в другом: почему борьбы за ренту так мало? В этом заключается так называемый парадокс Таллока. Учитывая огромный размер государственного сектора в развитых экономиках можно было ожидать, что расходы на лоббирование будут примерно равны (очень большим) потенциальным выгодам от целевого законодательства. Стоимость проведения через Конгресс субсидии, выгоды от которой для какой-нибудь узкой группы составят, скажем, 10 миллионов долларов, часто составляет несколько сотен тысяч долларов. Даже с учётом множества косвенных выгод (субсидии не только напрямую кладут деньги в карман узких интересов, но могут создать рабочие места, важные для избирателей, так что политику не придётся тратиться на завоевание дополнительных голосов из своего кармана) борьба за ренту является крайне выгодным делом, принося отдачу около 12 к 1.

Луиджи Зингалес в своей книге «Капитализм для народа» предлагает три возможных объяснения парадокса Таллока. Во-первых, избиратели не любят слишком коррумпированных политиков. Во-вторых, между политиками существует конкуренция: если очень много желающих продать свой голос, цена голоса снизится. В-третьих, возможно, что лобби не слишком доверяют политикам, так как в их договорённостях отсутствуют формальные гарантии. Интересно, что все три причины со временем теряют свою остроту: лоббирование становится нормой в развитых экономиках, оно всё лучше организовано – у избирателей меньше оснований наказывать политиков за «нормальное поведение», а у фирм меньше оснований бояться за свои инвестиции в политиков. Исследования Зингалеса подтверждают: лоббирование вызывает привыкание. Если фирма лоббировала в прошлом году, то вероятность того, что она будет лоббировать и в этом году больше 90%.

Видео о парадоксе Таллока на MRUniversity: https://www.mruniversity.com/courses/development-economics/tullock-paradox

10 лет спустя после Великой рецессии Пол Кругман рассуждает о том, какие макроэкономические идеи показали свою несостоятельность. Это идеи австрийской школы (кризисы - расплата за периоды изобилия), структурализм (низкая безработица невозможна из-за недостатка навыков в американской экономике), взгляд Казначейства (госрасходы не могут увеличить выпуск) и старый монетаризм (масштабное наращивание денежной массы обязано сопровождаться ростом цен). Посмотрите видео целиком, оно короткое: https://www.youtube.com/watch?v=MPAQuR_ZZ0g

Завтра в 10:00 в ауд. 539 экономического факультета МГУ расскажу о том, зачем нужно и как устроено макроэкономическое моделирование в Департаменте денежно-кредитной политики Банка России. Похожие лекции читались вовне, например, журналистам, но почему-то почти не читаются студентам. В итоге, как мне кажется, не все в академии понимают, как "тикает" Банк России, какова модельная начинка выдаваемой нами аналитики. Поскольку связь нашей работы с макроэкономической наукой так велика, я назвал доклад «Макроэкономика в действии». Конечно, я подробно расскажу и о своих статьях. Приходите, буду рад всех видеть!

Вместо сериалов понемногу смотрю видео с потрясающей конференции Rethinking Macro Policy, проводившейся месяц назад в Вашингтоне. Среди тем сессий денежно-кредитная и бюджетно-налоговая политика, финансовая стабильность и международная экономика, координаторы – Бланшар и Саммерс, среди выступающих – Драги, Холдейн, Бернанке (читай – ЕЦБ, Банк Англии и ФРС), Раджан, Эйхенгрин, Гопинат, Фурман и Вулферс.

Мой особый интерес вызвала сессия про неравенство, где Фурман и Вулферс пришли к, по сути, противоположным выводам. Фурман (после прекрасного обзора кросс-страновых свидетельств о связи неравенства и экономического роста) утверждал, что большинство предлагаемых сегодня Республиканской партией политических мер не способны существенно подстегнуть экономический рост, поэтому следует придерживаться «лексикографического подхода»: если политика помогает снизить неравенство, принимать её. Вулферс, напротив, считает экономический рост лучшим лекарством от неравенства и уверен, что существует много возможностей подстегнуть рост (и ещё больше – замедлить). Отчасти разница в их мнениях отражает разницу подходов: Фурман подходит к проблеме с позиции общественных финансов, а Вулферс – с позиции теоретика экономического роста. Очень верным кажется замечание Фурмана по поводу того, что очень много исследований посвящено связи неравенства и роста, и очень мало – связи политических мер, направленных на снижение неравенства, и экономического роста. А ведь это очень разные вещи! Очень красив предложенный Вулферсом анализ кривых безразличия для политика: если у домохозяйства логарифмическая функция полезности, то её можно разложить на сумму среднего дохода и функцию от индекса Джини.

Все материалы конференции доступны здесь: https://piie.com/events/rethinking-macroeconomic-policy

Сто лет назад графики в экономических журналах были интереснее. Вот так в 1911 году Ирвинг Фишер иллюстрировал уравнение MV = PY.

[Технический пост для macroeconomic nerds, читать на свой страх и риск]

В макроэкономической блогосфере происходит небольшая драма. Кристиано, Эйхенбаум и Трабандт написали обзор о моделях динамического стохастического общего равновесия (DSGE), в котором заявили, что для анализа экономической политики можно использовать только DSGE-модели, а все, кто думает иначе – дилетанты. Разумеется, это обидело всех, кто не занимается DSGE, но дилетантом себя не считает. Ноа Смит назвал такую защиту DSGE моделей «защитой хохочущего злодея из мультфильма» («вы, жалкие дураки…»). В твиттере Джастин Вулферс заметил, что на большую часть вопросов, на которые, по мнению Кристиано, могут ответить только DSGE-модели, на самом деле даёт ответы атеоретическая эконометрика по типу program evaluation.

Спорить заочно – неблагодарное дело, но я скорее на стороне Кристиано, по двум причинам. Во-первых, я думаю, что скромность в науке нужна гораздо меньше, чем в policy advice. Когда вы даёте совет по поводу реальных политических мер, вы должны быть уверены, что человек, принимающий решение, рассмотрел все возможности. Но в науке бесконечные «с одной стороны» и «с другой стороны» не позволяют увидеть оригинальные идеи. Идея о том, что DSGE is the only game in town намеренно заострена, она провоцирует на ответ. Резкие ответы со стороны других экономистов гарантируют, что те, кто следит за спором, узнают много нового.

Во-вторых, ни одна из альтернатив для DSGE-моделей не кажется мне удачной. SEM страдают от критики Лукаса. SVAR намного лучше, но, в целом, бесполезны для «рассказывания историй» - в любом случае, они скорее дополняют DSGE. Program evaluation дают очень хорошо идентифицированный локальный эффект от какой-то конкретной меры в прошлом. Замечательно. Теперь вам нужно оценить эффект от какой-то другой меры, в будущем, и эффект часто не локальный, а весьма ощутимый – и вам нужно это делать дважды в квартал. Без структурной модели вы ничего такого не получите. Замечу, что сторонники program evaluation тоже считают, что их подход is the only game in town: например, в популярной книге Mostly Harmless Econometrics Ангриста и Пишке нет ни слова о макроэконометрике, временных рядах и проч. Наверное, макроэконометрика – harmful. Но к оценивающим эффект от повышения минимальной зарплаты на 1 доллар на границе одного из штатов никаких претензий нет!

Последнее обвинение Смита такое: Кристиано называет анализ DSGE «экспериментами», хотя на самом деле это никакие не эксперименты, а симуляции внутри модели. Тем самым поддерживается вредный миф о том, что экономика не наука – посмотрите, пытаются быть наукообразными, а у самих даже эксперименты не настоящие. Термин и вправду не очень удачный, но я не уверен, что отказ от него заставит упорных критиков экономики признать, что экономика, всё же, наука.

Оригинальная статья Кристиано, Эйхенбаума и Трабандта: http://faculty.wcas.northwestern.edu/~lchrist/research/JEP_2017/DSGE_final.pdf
Запись Ноа Смита со множеством ссылок на критику и защиту DSGE-моделей: http://noahpinionblog.blogspot.ru/2017/11/the-cackling-cartoon-villain-defense-of.html
Тред с обсуждением в твиттере: https://twitter.com/Noahpinion/status/930543415955144704

График, которым Ноа Смит иллюстрирует упадок DSGE: заметьте, это общее число статей во всём NBER, не только в макроэкономике! Я бы сказал, что график скорее отражает рост эмпирической экономики.

К хорошим новостям: Центр методов и практик работы с микроданными (CeMMAP) при британском Институте фискальных исследований сделал сайт с библиотекой кодов для статистического программирования с упором на макроэконометрику. Есть коды для Matlab, R, Stata, Gauss, удобная система тэгов. Минус - вся библиотека состоит из ссылок на страницы учёных, то есть если кто-то из них удалит страницу, прощайте коды. Стоит сохранить полезное, пока есть возможность: https://cemmapswlblog.wordpress.com/